ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
"Армия должна быть не такой,
к какой мы привыкли,
а такой, какая нам нужна".
Шарль де Голль

"По вполне объективным причинам новое российское руководство, пришедшее к власти в начале 90-х годов, совершенно не представляло себе, что такое современная армия и как она строит свои отношения с обществом, государством и экономикой. Армия же в течение 70 лет была отгорожена от остального мира настолько глухим «железным занавесом», что не только в ее лексиконе зачастую не находится слов для обозначения понятий, элементарных для любого западного офицера, но и сами эти понятия совершенно неизвестны".
Виталий Шлыков


Самый острый политический вопрос России сегодня – означает ли назначение Министра обороны Сергея Иванова вице-премьером, что президент Путин прочит его в приемники. C позиции здравого политического смысла это должно говорить как раз об обратном. Известно, что президент внешне недоволен ходом реформы ВС даже после целого ряда изменений в их руководстве. Известно и то, что С. Иванов - переводчик по образованию и разведчик по профессии - не имеет ни специального образования, ни опыта работы в новой для него сфере деятельности. Поэтому, можно предположить, что возникла острая необходимость учить господина Иванова решению проблем ВС. Но тут появилась неразрешимая, на первый взгляд, проблема. Очевидно, что кризис ВС означает и кризис военного обучения на всех уровнях. Об этом прямо говорит и руководство ВС http://www.mil.ru/print/articles/article3957.shtml. А потому для нового Министра ВС пройти обучение, например, в Академии Генштаба не только несолидно, но и бесполезно. В то же время, судя по высказываниям и политического руководства страны, и руководства Минобороны, главные проблемы ВС России находятся в сфере вооружения. Это означает, что для чекиста-переводчика Иванова наиболее проблемными оказались технологические и экономические вопросы реформы ВС. Железная логика Президента подсказала ему выход из этого профессионального тупика. Ясно, что именно великолепная четверка в правительстве России – Кудрин, Греф, Жуков и Христенко – самые лучшие преподаватели для зимней школы, в которую Путин отправил Иванова учиться решению главных (на его взгляд) проблем ВС. А то, что на посту Министра обороны появился человек, практически лишенный специального профессионализма, так это уже неизбежные издержки нашего великодержавного прошлого. Видимо, взяв пример с Калигулы с его конем, в России и в СССР во все времена наши цезари кого хотели, того и назначали на высшие посты в государстве. Перечислять эти назначения я не буду – они прекрасно известны любому образованному человеку.

Но чтобы не быть голословным, проиллюстрирую уровень профессионализма Министра обороны РФ его собственными высказываниями. Начнем с прогнозов. В сентябре 2000 года С. Иванов на посту секретаря Совета безопасности РФ, считая победу президента Слободана Милошевича на выборах в Югославии предрешенной, советовал президенту направить в Средиземное море российскую эскадру, чтобы предотвратить вмешательство Запада на стороне югославской оппозиции ("Еженедельный журнал", №1, 2002). Вот его прогноз войны США с Ираком (http://briefing.kp.ru/print.php?id=115 31 марта 2003 г. «.. исход далеко не ясен. У Ирака довольно серьезная армия …» А вот его, можно сказать, эпохальное высказывание об изменении российского военного менталитета «Наконец, изменения в менталитете, о которых вы говорите. Они происходят. Могу это ответственно заявить, поскольку в этом году я принимал участие в нескольких учениях, в том числе крупнейших в новейшей истории России. Так вот: все командиры полков, батальонов прекрасно понимают, что слаженные действия взвода, роты, например, ночью на поле — это самое главное» (Переоценка угроз и вызовов «Отечественные записки» 2002, №8). Казалось бы, разведчик Иванов должен знать, что приборы ночного видения и переносные рации существуют уже несколько десятков лет. И маловероятно, что до назначения чекиста Иванова Министром обороны РФ все армии мира (в том числе и российская) ориентировались исключительно на неслаженные действия ночью. Но это, конечно, упрек не С. Иванову, а его учителям из Института Андропова.

Министр обороны прямо подтвердил справедливость вынесенного в эпиграф высказывания блестящего специалиста в сфере военного строительства Виталия Шлыкова. Сегодняшние речи С. Иванова о состоянии ВС все более напоминают официальные декларации его советских предшественников. Так, 26 августа прошлого года C. Иванов сообщил, что «по величине военного бюджета мы находимся на уровне стран НАТО» http://www.rosinvest.com/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=122427). Его советский коллега - Министр обороны СССР генерал армии Д.Т. Язов - 27.07.1987 г. в газете «Правда» в статье «Военная доктрина Варшавского Договора - доктрина защиты мира и социализма» сообщил о наличии паритета стран НАТО и стран Варшавского договора. Это сверхоптимистическое утверждение можно во многом объяснить тем, что в условиях неконвертируемости рубля его официальный курс к доллару был фикцией, а секретность у обеих сторон холодной войны дошла до маразма. Не случайно крайне далеки от реальности были большинство выводов о советском вооружении не только у советского ГРУ, но и у ЦРУ США - (Шлыков В. Что погубило Советский Союз? Американская разведка о советских военных расходах»). Но сегодня, когда рубль стал де-факто конвертируемым, а большинство сведений о военных расходах ведущих мировых держав есть и в Интернете, и в общедоступных публикациях, практически 100% слов Министра обороны РФ С. Иванова рассчитаны, видимо, лишь на тех патриотов, которые верят во все выступления официоза в mass media – например, в то, что Интернет контролирует ЦРУ. Замечу, что здесь мною приведена только небольшая часть из многочисленных, более чем странных утверждений С. Иванова. Господин Иванов упорно пытается «протолкнуть» старый советский миф о военном паритете России и Запада. На самом деле, по размеру военного бюджета Россия уступает большинству странам НАТО - США, Великобритании, Франции, Германии и Италии). Но зато Россия превосходит их всех по следующим параметрам: военный бюджет в % к ВНП и к доходам бюджета страны. В несколько раз больше и размер российских ВС по отношению к населению. А сообщать о том, что мы значительно уступаем этим странам и по ВНП на душу населения, и по доходам бюджета на душу населения - просто банально. Большая часть нашей политической элиты, несмотря на свою сверхвооруженность дипломами Вузов, степенями и званиями, не умеет считать в рамках четырех правил арифметики. Иначе, почему никто из них не удосужился проверить утверждение Министра обороны С. Иванова о паритете со странами НАТО по величине военного бюджета. А говорить о наличии стратегического мышления у нашей политической элиты и вовсе неприлично – с чего бы вдруг ей нарушать национальную традицию, согласно которой главный политический капитал российской (и советской) элиты – правильная идеология (а фактически демагогия). Не случайно чуть ли не единственным человеком в России, способным к последовательной системной и конструктивной критике политики руководства ВС РФ, оказался скромный семидесятилетний кандидат экономических наук, полковник ГРУ в отставке Виталий Шлыков. Даже с позиций элементарного здравого смысла, как будто бы очевидно, что все претензии топ-менеджмента ВС и ОПК (оборонно-промышленный комплекс) – и поддерживать размер ВС, и бороться с отсрочками, и развивать ОПК, а главное – сохранять бесконтрольность своей деятельности - направлены на реализацию не национальной безопасности, а своей личной, в развитии своего персонального благополучия. Маршала Язова демонстрировать несуществующую мощь советских ВС заставляло впавшее в глубокую паранойю престарелое политбюро ЦК КПСС. Но сегодня никто не заставляет Министра обороны якобы демократической России непрерывно выдавать цифры, в которые не верят даже истово преданные сторонники власти, вроде коллеги г-на Иванова по КГБ Геннадия Гудкова. Сказалась школа С. Иванова в «выездной комиссии» Ленинградского университета, когда любое отклонение от официальной дезинформации было государственным преступлением. А если учесть, что и после университета профессионализму он учился лишь за стальными заборами спецслужб, то известны и источники его проблем с реальностью.

Чтобы понять, почему и чему сегодня необходимо учиться Министру обороны РФ, рассмотрим нынешние проблемы российских ВС. Поскольку коренная реформа российских ВС еще не началась, постольку они до сих пор остаются прямым наследником советских ВС. Поэтому, главные источники их проблем следует искать в СССР. Для российских ВС советское военное наследство стало своего рода троянским конем. И без его анализа невозможно ни понимать, ни решать современные военные проблемы России.

СОВЕТСКОЕ НАСЛЕДСТВО РОССИЙСКИХ ВС

Базисная и самая опасная часть советского наследства – сохранение и развитие геополитической паранойи. В СССР ее фундаментом и одновременно прямым следствием ее развития были гигантские размеры ВС (самые большие в мире даже в мирное время) и доминантная роль ВПК. Первопричиной глобальной военной мобилизации как основы системы национальной безопасности была не реальная военная угроза, а геополитическая паранойя. Стратегическая геополитическая некомпетентность советского руководства очевидна, если исследовать его деятельность в сфере военной мобилизации до, во время и после второй мировой войны. Так, несмотря на обоснования военной элиты (Жуков, Тимошенко) в течение двух (!) лет после начала второй мировой войны не была проведена необходимая военная мобилизация. Следствием реализации сталинской идеи победоносной войны (а не реальной подготовки к нападению Германии, о котором неоднократно сообщали разведчики) была дислокация на западных границах большей части кадрового состава Советской Армии, огромного количества техники и запасов боеприпасов. Это привело к гигантским потерям в первые же дни войны. Только потери военнопленными составляли около 3,9 млн. человек (Другая война. 1939 – 1945 /Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. РГГУ. 1996, с. 149). И далее, большинство стратегических ошибок и гигантских потерь в Великой Отечественной Войне определялось тем, что все решения в сфере обороны страны принимал сугубо некомпетентный Государственный Комитет обороны во главе со Сталиным, а сам Сталин был наркомом и Министром обороны СССР с июля 1941 по март 1947 года. Для Сталина в его психопатическом стремлении расширять границы советской империи Гитлер был не врагом, а союзником. Эта стратегическая геополитическая ошибка Сталина крайне дорого стоила СССР: многие миллионы жизней военнослужащих; годы оккупации для миллионов мирных жителей; гигантские экономические утраты, в том числе потеря уже в первые дни войны большей части танков и самолетов. Но уроки второй мировой войны ничему не научили паранойяльного советского деспота с незаконченным семинарским образованием. Индустриально развитые страны Запада во второй мировой войне были надежным союзником Советского Союза, а после войны предложили ему мирное сотрудничество. Но, тем не менее, победила советская геостратегическая шизофрения. В концепцию послевоенного мобилизационного развития СССР были заложены две главные идеи: уверенность в постоянном росте военной угрозы со стороны Запада через НАТО и необходимость расширять зону своего влияния путем так называемой «помощи» предполагаемым союзникам. Обе эти идеи были равно нелепы с точки зрения даже элементарного здравого смысла, не говоря уже о военной стратегии. Во-первых, для существования военной угрозы со стороны НАТО не было ни политических оснований, ни веских доказательств. Во-вторых, принципиально абсурдной была сама советская стратегия противостояния мощной коалиции индустриально развитых стран НАТО через развитие сотрудничества в первую очередь с крайне отсталыми государствами третьего мира – такими, например, как Китай и Куба, Албания и Румыния, Северная Корея и Вьетнам, арабские страны. Союзничество с Советским Союзом индустриально развитых государств социалистического лагеря, как показали события в Польше, Венгрии, Чехословакии, Германии, держалось главным образом силой советского оружия.

Благодаря такого рода сверхмобилизационному развитию в последующие тридцать лет Советский Союз все более отставал в технологическом развитии – в том числе и в вооружении - от стран золотого миллиарда. Но советское военное и политическое руководство не смогло понять принципиальную ущербность такого рода военной стратегии даже тогда, когда армия вооруженного странами НАТО и обученного их специалистами маленького Израиля раз за разом побеждала превосходящие ее в десятки раз армии вооруженных и обученных главным образом Советским Союзом его арабских союзников. Одновременно сам Советский Союз пытался компенсировать свой дефицит производства современных средств обороны и нападения путем создания гигантских запасов доступного своей промышленности военного вооружения. Очевидно, что в СССР гонка вооружений служила не безопасности страны, а личной карьере как его политического и военного руководства, так и генералов ВС и ВПК. Не случайно инициатором войны в Афганистане стал семидесятидвухлетний маршал Д. Устинов, главный организатор и руководитель советской «бессмысленной и беспощадной» гонки вооружений. Вот биография Д. Устинова до того, как в апреле 1976 года в 68 лет (!) он стал Министром обороны (и оставался им до своей смерти в 1984 году): выпускник ленинградского Военмеха, дважды герой Социалистического труда, он 17 лет возглавлял оборонную промышленность, 10 лет был одним из руководителей ВСНХ СССР. Но проблемы в военной стратегии были не только у гражданского политического руководства, но и у одного из главных советских военных стратегов, трехзвездочного генерала А. Данилевича. Сам господин Данилевич, бывший заместитель начальника Генерального штаба и один из непосредственно отвечавших за военное планирование военачальников, так пишет о советской гонке вооружений «…баланс нельзя так считать, как считают, говоря о зеркальных вооруженных силах. В одних видах вооружения мы превосходили потенциального противника, в других уступали: существенно в авиации, в противовоздушной обороне. ... Американцы считали, что благодаря танкам мы способны пройти всю Европу до Ла-Манша за десять дней, и это сдерживало их» (Проблемы прогнозирования, № 2, 1996 г. С. 140). Но, принимая без критики предписанную политическим руководством СССР «идеологию НАТО» как перманентного агрессора, генерал явно не подозревает, что стран – участников НАТО сдерживали не советские танки, а принципиальное нежелание начинать третью мировую войну. Иллюзорными были и надежды Данилевича на советские танки. Общеизвестно кардинальное отставание СССР не только - согласно свидетельству самого Данилевича - в авиации и противовоздушной обороне, но - как прямое следствие отставания в информационных технологиях - и в управляемых ракетах. НАТО в случае войны с СССР могло: во-первых, в результате нанесения точечных ракетных ударов полностью парализовать всю советскую систему управления обороной раньше, чем Советский Союз сможет нанести первый удар; во-вторых, с помощью авиации и ракет дальнего действия за несколько дней разбомбить все те советские танковые армады, которые «вырвутся» в Европу. И где тогда эти вожделенные десять дней для прохода до Ла-Манша? Как аналог послевоенной советской стратегии развития вооружения (и, кстати, и постсоветской российской) можно привести, например, наращивание числа стрел и луков у неких туземцев для подготовки к войне с находящимся на недоступном расстоянии и вооруженным ружьями противником. А всю военную стратегию СССР, следует назвать лишь военной истерией. Советские политические и военные стратеги времени холодной войны по нелепости своих фантазий ничем не отличались от Сталина, который искренне верил, что Гитлер, с которым они успешно поделили Восточную Европу, и дальше будет надежным союзником СССР. А после смерти Сталина идея сомнительного союзника фактически конвертировалась в идею несуществующего противника.

К распаду Советский Союз привела именно научно-стратегическая некомпетентность его руководства, доведенная до предела милитаристским безумием. Логику этого процесса такова: главным средством реализации глобальных послевоенных геополитических амбиций Советского Союза был ВПК. Вторая мировая война, став драмой для всего населения Советского Союза, в то же время благодаря мощной технологической подпитке через получение большого количества промышленного оборудования индустриально развитых стран предопределила рост военно-промышленных амбиций руководства СССР. Так, во время второй мировой войны крайне важную роль в развитии ВПК сыграл ленд-лиз (Б.А.Хейфец. Кредитная история России: от Екатерины II до Путина. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 136 с.) с его гигантским объемом современной военной и прочей техники, продовольствия и особенно технологического оборудования. Поставки по лэнд-лизу в начале войны во многом позволили возместить утраченные вооружение и технику, остановить движение немцев еще до развертывания промышленности на Урале и в Сибири. В дальнейшем, большое значение имели и гигантские поставки станков и алюминия, вагонов и рельсов, равные или даже превосходящие собственное производство. После войны технологическое обновление советской промышленности, в том числе ВПК, обеспечили репарации (об этом пишет самый известный российский демограф (Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. - Москва, ОГИ, 1998: 432 с.). Ведущая роль Советского Союза в победе, (цена которой - жизнь и здоровье десятков миллионов советских людей), став основой карьеры советской номенклатуры постсталинского периода, сформировала у партийной элиты, благодаря ее принципиальной экономико-технологической никчемности, комплекс всемогущества. Его «точками роста» стали созданные ленд-лизом и репарациями технологические возможности вместе с так называемой «голландской болезнью», которую неизбежно рождают высокие доходы от продажи природных ресурсов. Отказавшись от помощи США в развитии гражданской экономики, советское руководство предпочло под вывеской защиты мира наращивать свои ВС и ВПК – вспомним популярный лозунг того времени «Хочешь мира, готовься к войне». Все это привело к мощному сдвигу советской экономики в сторону ВПК. В конечном итоге до половины (а скорее более половины) бюджета СССР, стало тратиться на так называемую холодную войну, т.е. на вооружение своей гигантской армии и армий своих союзников, на техническую и военную помощь зарубежным вассалам и террористам, на разведку и контрразведку и, наконец, на идеологическую пропаганду в стране и за рубежом. Для мобилизационого развития была создана мощная, но главным образом низкоэффективная из-за применения устаревших технологий, структура добычи и переработки природных ресурсов. Усугублял проблемы эффективного индустриального развития СССР постоянный рост числа глобальных проектов, что при недостатке ресурсов неизбежно вело к гигантской «незавершенке». Это, откинув далеко назад все остальные виды промышленности и сельское хозяйство, тем не менее, не смогло остановить нарастающее отставание СССР в сфере вооружения от индустриально развитых стран. Большую роль в данном процессе сыграло и то, что Советский Союз был не в состоянии самостоятельно создать современную технологическую базу не только для гражданской промышленности, но и для ВПК. В дальнейшем введенные КОКОМ (международным комитетом по контролю за экспортом, в который входили страны НАТО, Япония и Австралия) ограничения на поставку современных технологий окончательно предопределили технологическое и, соответственно, военное отставание СССР. Так замкнулся порочный круг геополитической паранойи. Последнее перед перестройкой десятилетие советской внешней и внутренней политики характеризуют все большее стратегическое отставание СССР в сфере вооружения и технического оснащения ВС от стран НАТО и одновременно усиливающаяся военно-технологическая экспансия в третий мир. Прямое следствие геополитической экспансии – это превосходящие долги СССР невозвращенные советские кредиты, предоставленные странам третьего мира.

Очевидно, что все текущие проблемы оснащения российских ВС - прямое наследие проблем советского ВПК. Уже для СССР к началу перестройки крайне остро стояла проблема обновления устаревшего вооружения. Так, согласно оценкам западных экспертов (Фельцман В. Кризис Союза и будущее экономики России/ Вопросы экономики,1991, 4-6, С.24) в 80-е годы СССР отставал от США по 17 видам вооружения, лидировал же только по пяти (среди них ядерные боеголовки, танки и тяжелое вооружение, химическое и бактериологическое оружие). Вот данные из публикации зам. начальника Генштаба СССР А. Данилевича «Что мы имели к концу 80-х годов? У нас было 12 тысяч стратегических ядерных боеприпасов, примерно такое же количество боеприпасов было и у американцев. А вот что касается обычных вооружений, у нас был существенный перевес. В 1991 году имелось 63,9 тыс. танков (не считая танков у союзников), 66,9 тыс. артиллерийских орудий, 76,5 тыс. БМП и БТР, 12,2 тыс. самолетов и вертолетов, 437 больших боевых кораблей. У нас танков было в 6 раз больше, чем у НАТО» (Проблемы прогнозирования, № 2, 1996 г. С. 140). Благодаря такому развитию вооружения обнаружилось, что именно те виды оружия, в которых преуспел Советский Союз, в современной войне ограничены к применению или даже находятся под запретом. Так, состояние систем управления в советских ВС иллюстрирует история полковника С. Петрова http://top.rbc.ru/index.shtml?/news/society/2006/01/20/20144409_bod.shtml. В 2006 году США наградили его за то, что в 1983 году он спас мир от ядерной войны, проигнорировав сигнал на системе слежения о запуске с американской территории пяти ракет с десятью ядерными боеголовками каждая. Сигнал оказался сбоем системы.

Сегодня уничтожение запрещенного и ненужного вооружения стало гигантской проблемой для постсоветской России. Большинство из 1,2 миллионов российских солдат и офицеров и около миллиона обслуживающего ВС персонала охраняет запасы устаревшего и ненужного оборудования, фактически утиль-сырья, которое принципиально непригодно ни для военных действий, ни для обучения личного состава ВС, ни для их технического обслуживания. Но зато это «закритическое» для современных ВС утиль-сырье - по утверждению главного оружейника России – генерала А. Московского - крайне опасно для населения России и самих ВС, т.к. оно: создает высокую экологическую и радиационную опасность; регулярно взрывается как на складах, так и за их пределами; будучи незаконно проданным, прекрасно работает в твердых руках криминала. Даже экономическая помощь США в решении проблемы утилизации запасов вооружения привела к грандиозному международному скандалу с бывшим главой Минатома Евгением Адамовым. «Общий объем ущерба, причиненного действиями Евгения Адамова и других фигурантов этого дела, по версии Генпрокуратуры РФ, составляет почти $160 млн. (http://www.izvestia.ru/politic/article2819579)».

Для советского государства оказались трагичны результаты военной истерии. Понятно, что именно они привели к падению советского режима и распаду СССР. Советский Союз, в котором стратегии развития определяла профессионально некомпетентная партократия, не смог разработать свой собственный экономико-технологический вектор развития, и наивно пытался бежать - все более безуспешно - за все более опережавшими его технологическими лидерами. (Перед перестройкой главный советский экономический лозунг, который висел повсюду, был «Догоним и перегоним США». Достаточно забавно, что на оборотной стороне гигантского плаката с этим лозунгом на трассе из Ленинграда в Финляндию было написано «Не уверен, не обгоняй!»). Сохранение гигантских ВС, гонка вооружения, техническая и военная помощь (как правило, в долг) так называемым союзникам (в том числе таким агрессорам как Сирия и Ирак) вели к тому, что и технологическое, и экономическое отставание страны все более нарастало. Это отставание усугубляла и советская стратегия развития и использования технологий двойного назначения, принципиально отличавшаяся от той, которую использовали страны НАТО. В государствах участниках Северо-Атлантического блока ВПК как сугубо государственная структура был минимизирован, поскольку для производства вооружения использовались главным образом научно-технологические возможности и достижения ведущих коммерческих фирм, в которых государство размещало (и размещает) военные заказы. Военные заказы были и остаются там фактором научно-технологического и экономического развития не только для различных фирм, но и для самих стран. В конечном итоге, гонка вооружений для США стала одним из базисов научно-технологического и экономического прогресса, а для СССР - основой научно-технологического регресса и, соответственно, и экономического упадка. В Советском Союзе системная передача современных технологий из военной науки и промышленности в гражданскую была невозможна в принципе. Это даже в постсталинское время противоречило требованиям секретности (руководство Советского Союза по застарелой привычке видело потенциальных шпионов во всех своих работающих вне ВПК ученых и инженерах), и было невозможно из-за глобального технологического отставания гражданской промышленности. В следствии чего, технологический фундамент гражданской науки и промышленности был - за немногим исключением - устаревшим, а для ВПК в больших количествах закупалось экспортное оборудование третьей свежести. Парадоксальным результатом развития советского ВПК стала и все большая зависимость его технического уровня не только от советского технологического пространства, но и от введенных КОКОМом ограничений. Неизбежным было все большее отставание технического уровня советского вооружения. Частью советского мобилизационного развития являлись и производство в мирное время многими предприятиями ВПК продукции для гражданских нужд, и рассмотрение сугубо гражданских производств как резерва мобилизационного развития. Это отнюдь не означало ни реальной конверсии, ни эффективности концепции мобилизации. Во-первых, большинству гражданских предприятий были недоступны не только технологии ВПК, но и необходимые для их реализации качественные технологические ресурсы – оборудование, детали и материалы и даже кадры. Они и финансировались, и снабжались по остаточному принципу. Во-вторых, предприятиям ВПК никогда не ставилась задача создавать массовое высоко рентабельное производство высококачественной гражданской продукции. Их гражданская продукция была: или исходно спроектирована как военная техника (например, трактор «Кировец»), что предопределяло ее весьма условную пригодность для гражданских целей; или предназначена на экспорт для многочисленных союзников СССР из слаборазвитых стран, или производилась из непригодных для военной техники, т.е. отбракованных комплектующих (т.е. опять же по остаточному от ВПК принципу). При этом, львиная доля экспорта и военной, и гражданской продукции шла в долг. Маскировалось фактическое отсутствие конверсии приписыванием к ВПК производства гражданской продукции сугубо гражданскими предприятиями, которые были частью планов всеобщей мобилизации в случае войны. Уже в 1965 году, согласно конфиденциальному докладу А. Агангебяна (данные приведены по книге «Хоскинг Джеффри. История советского Союза 1917-1991 гг. М., «Вагриус», 1994, с.375) на ВПК работало 30-40 % трудоспособного населения СССР. Крайне усиливал эту мобилизационную направленность развития советской экономики созданный советским ГРУ миф о мобилизационных планах США (В. Шлыков. ЧТО ПОГУБИЛО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. Генштаб и экономика** http://mfit.ru/defensive/vestnik/vestnik9_1.html).

Доминирование мобилизационного развития Советского Союза в ущерб инновационному, во многом определило фатальное отставание России в сфере технологического развития - как в стране в целом, так и в сфере вооружения и технического оснащения ВС.

Плодом развития советской идеологической и геополитической паранойи, многократно усиливавшей негативные последствия для российской экономики принципиально неэффективной административно-командной системы управления, стал так называемый застой, т.е. все большее научно-технологическое отставание СССР от индустриально развитых стран. Он, в свою очередь, прямо вел к тому, что:
- уровень жизни большинства граждан страны (в том числе советского среднего класса) все более негативно отличался от норм потребления индустриально развитых стран, т.е. становился все ниже черты бедности в этих странах;
- постоянный рост числа представителей советской элиты и среднего класса означал и увеличение их потребительских претензий, которые все более опережали возможности их удовлетворения;
- все более росло недовольство населения, особенно элиты и среднего класса.

После ряда безуспешных попыток исправить экономику, на перестройку решилась именно советская элита. Потом последовало ослабление стягивавших державу политико-идеологических обручей и уже далее, распад страны в результате реализации властных амбиций национальных элит.

Для России последствия советской геополитической паранойи оказались трагичны:
- мы получила в наследство огромную отсталую в научно-технологическом отношении страну с мифом ее великих достижений и гигантской нагрузкой бесполезных и даже прямо опасных для нее ВПК и ВС;
- она вынуждена оплачивать долги СССР и те свои долги, которые взяла у стран золотого миллиарда во многом в надежде получить деньги из друзей по третьему миру. Хотя внешние долговые активы России превосходили все ее внешние долги, они оказались практически неликвидными. Россия отчасти добровольно, отчасти в результате разного рода договоренностей реструктурировала долговые обязательства стран третьего мира СССР, фактически простила их большую часть. Так, в последние годы были почти полностью списаны долги Монголии - более 11 млрд. долларов, Сирии и Ирака – примерно по 10 млрд. долларов, Алжира – более 4 млрд. долларов. А самый крупный должник России - Куба (около 20 млрд. долларов) упорно не желает платить. По мнению ее руководства, долг России должен быть списан из-за разрушительных последствий, которые имели для страны распад Советского Союза в 1991 году и прекращение советской помощи. Как сказал в одном из своих выступлений Президент РФ В. В. Путин «Мы не самая богатая страна в мире, но, несомненно, самая расточительная» (Интернет–сайт Президента РФ В.В. Путина: Речи и выступления. http://president.kremlin.ru/events.

Подведем некоторые итоги советского наследия для национальной военно-политической стратегии. Вопреки всем мифам патриотизма, развитие ВС как системной деятельности хорошо вооруженных и высоко управляемых современных профессионалов было принципиально невозможно ни для дореволюционной России, ни для Советского Союза, и по-прежнему нереально для постсоветской России. Главной национальной военной идеей был и остается расчет на перевес в военной силе – «не умением, но числом». Идея героизма как главной военной мощи, стала прикрытием двух основных национальных военно-стратегических принципов: человеческие потери никто не берет в расчет («мы за ценой не постоим»); вооруженными силами может командовать кто угодно – от дяди царя до вчерашнего чекиста-сурдопереводчика. Известно, что человеческие и военные потери СССР в Великой Отечественной войне обеспечивались пренебрежением к человеческой жизни и непрофессионализмом тех, кто принимал решения. Самую большую роль в этой «людоедской» стратегии ведения военных действий и отношения к тем, кто воевал, сыграл маниакальный советский вождь, единственной профессией которого до прихода к власти была экспроприация, а главным достижением во власти – репрессии. Он задавал этот стиль благодаря своему тоталитарному руководству Государственным комитетом обороны и Ставкой верховного командования.

Усугубляла последствия паранойи политической власти национальная традиция произвола и бесконтрольности военачальников при минимизации конкретных и определенных требований к их профессионализму. Она прямо вела (и ведет сегодня) к произволу и отсутствию порядка в ВС. Технологическое отставание страны при огромных размерах ВС неизбежно предопределяло и их техническое отставание. Это отставание усугублял (и усугубляет сейчас) экспорт вооружений и техники сомнительным союзникам и партнерам в долг.

Владевшая столько столетий умами армейской и политической элиты нашей страны идея военного превосходства, была выражением не только и не столько политической реальности, а, прежде всего и главным образом глобальных притязаний тоталитарной высшей власти. При этом, за военно-политический глобализм своей жизнью и благополучием платили не военные и гражданские руководители страны, а рядовые граждане.

Вывод из рассмотрения послевоенной военно-политической стратегии СССР таков: советскому верховному командованию геополитическая паранойя и военная истерия заменяли серьезную военную стратегию. Именно на этом стратегическом фундаменте формировался военный профессионализм современного российского генералитета – вчерашних советских офицеров. Национальная безопасность в их понимании зиждется на двух крайне слабо связанных с политической реальностью идеях: НАТО по-прежнему угрожает России; сокращение ВС угрожает национальной безопасности. Руководство ВС для обоснования своих главных претензий - сохранение гигантского размера и увеличение бюджета ВС и ВПК, секретность и бесконтрольность их деятельности - приводит как основные доводы, по сути дела те же советские политические декларации.

А потому, необходимо рассмотреть три главные проблемы: что представляет собой реформа ВС в исполнении руководства ВС и ОПК; что сегодня несут России ее вооруженные силы; кому нужна реформа ВС.

РЕФОРМА ВС ПО-ГЕНЕРАЛЬСКИ

Понадобилось почти пятнадцать лет после распада СССР, чтобы была, наконец, осознана необходимость стратегической реформы вооруженных сил России. До этого принимались и не выполнялись разные отдельные решения. Политики-патриоты вместе с народом в основном гордились достижениями советской армии. Не случайно для большинства россиян до сих пор главный предмет национальной гордости – героическая победа в Великой Отечественной войне (Победа в войне: к социологии одного национального символа // Гудков Л.. Негативная идентичность. Статьи 1997-2002 годов. - М.: Новое литературное обозрение, "ВЦИОМ-А". 2004. - 816 с. (Серия "Библиотека журнала "Неприкосновенный Запас"). А элитарные демократы 195568.html упорно требовали и требуют создания профессиональной армии, не слишком задумываясь над тем, что следует делать для этого здесь и сейчас, а не вообще и где-то. Самые лучшие патриотические и демократические идеи никак не могут заменить реальное решение главных стратегических проблем российских ВС. Сегодня руководство ВС заявило, что у него есть обоснованная концепция реформы и оно готово ее, наконец, реализовать. Посему, реальность военной реформы через идеи и планы высшего политического руководства и генералитета ВС, подлежит скрупулезному анализу.

1. Проблема российской военной доктрины

Если из военной доктрины, подписанной в апреле 2000 года исполняющим обязанности Президента В. Путиным (и не пересмотренной до сих пор), убрать ничего не значащие общие фразы, например, о демократизации и гласности, то обнаружится следующее:

Современным Кремлем воспроизводится такой принцип формирования военных угроз, что их можно использовать как основания для любых действий вооруженных сил. Его краеугольным камнем является следующее утверждение: «сохраняются, а на отдельных направлениях усиливаются потенциальные внешние и внутренние угрозы военной безопасности Российской Федерации и ее союзников». Рассмотрим самые одиозные из угроз. Вот, например, глобальная внешняя военная угроза - «попытки игнорировать (ущемлять) интересы Российской Федерации в решении проблем международной безопасности, противодействовать ее укреплению как одного из влиятельных центров многополярного мира». Она явно стала хорошей причиной для военно-технической помощи Ираку и поддержки ядерных планов Ирана. Достаточно обозначить какие-то интересы России где-то там далеко за рубежами страны и в решении проблем международной безопасности, и мгновенно появляется обоснование такой политической и экономической деятельности России (как, скажем, поставка оружия тоталитарным агрессорам – преимущественно в долг), которая опасна уже не только для России, но и для мира. В доктрине есть еще целый ряд внешних угроз, так же легко могущих стать основаниями для начала военных действий: «создание (наращивание) группировок войск (сил), ведущее к нарушению сложившегося баланса сил, вблизи государственной границы Российской Федерации и границ ее союзников, а также на прилегающих к их территориям морях; расширение военных блоков и союзов в ущерб военной безопасности Российской Федерации». И, наконец, кульминация этой крайне опасной для национальной безопасности России и мира военной доктрины - такая угроза как «враждебные, наносящие ущерб военной безопасности Российской Федерации и ее союзников информационные (информационно-технические, информационно-психологические) действия» и расширение военных блоков и союзов в ущерб военной безопасности Российской Федерации». При этом, формулируя актуальные задачи ВС РФ, к внешним угрозам официальной доктрины руководство ВС по своей инициативе (и явно в превышение своей компетенции) добавило еще несколько более одиозных внешних, трансграничных и внутренних угроз. А в свете всех этих одиозных военных угроз крайне зловещим выглядит важный тезис военной доктрины «Главные цели обеспечения военной безопасности - предотвращение, локализация и нейтрализация военных угроз Российской Федерации». Так и представляется, что за ним стоит бьющий ботинком по столу в ООН провокатор Карибского кризиса и защитник мира Никита Хрущев. Высказываниям нашего высшего военного командования позволяют предполагать, что именно лавры Хрущева не дают им покоя. Не случайно начальник генштаба Минобороны РФ Ю. Балуевский все время выступает скорее как военный атташе России (а точнее даже СССР) где-нибудь в Ираке, осуждая НАТО, Израиль и прочих «капиталистических агрессоров», но при этом замалчивая реальные проблемы ВС РФ. А вот слова из написанного главным военным патриотом генералом Леонидом Ивашевым гимна Совета министров обороны СНГ "нам бы сжечь паспорта и столбы пограничные и в едином строю встретить звездный свой час». Вспомним, что именно во время пребывания Л. Ивашева в должности начальника главного управления международного военного сотрудничества Россия в ущерб собственной национальной безопасности поставляла оружие в долг на миллиарды долларов наиболее агрессивным мусульманским странам – Сирии и Ираку.

Сегодня национальная военная доктрина такова, что на ее основании Россия в любой момент может объявить войну кому угодно и когда угодно, лишь заявив о наличии какой-нибудь из этих неопределенных, а потому легко трактуемых угроз. Поражает и то, что Президент РФ В. Путин, подписавший эту доктрину в 2000 году еще в роли Исполняющего обязанности Президента, до сих пор не удосужился ее осмыслить и пересмотреть в соответствии с современными отношениями России и внешнего мира. И еще более поразительно, что наши демократы (среди лидеров которых есть и генералы) уже многие годы не обнаруживали, что последние пять лет главной угрозой демократии является военная доктрина. Все остальные проблемы страны: и «зажим» средств массовой информации, и криминал в ВС, и беспредел правоприменительных органов, и институализированная коррупция, и экспансия чекистов в государственную власть – угрожают демократии, и национальной безопасности в той же степени как военная доктрина. Более того, именно изложенные в военной доктрине принципы деятельности являются во многом одним из главных столпов для всех остальных угроз демократическому устройству и одновременно идеологической завесой над ними. Изложенная на более или менее современном языке, эта доктрина прямо воспроизводит основания для военно-политической экспансии и, соответственно, мобилизационного развития Советского Союза, сформулированные в свое время советской постсталинской партноменклатурой.

Сейчас реализуется очередная попытка руководства страны повторить опыт военно-мобилизационное развития – притом, что процесс реинкарнации советских ВС и ОПК начался еще при Б. Ельцине, а отнюдь не инициирован В. Путиным. Во-первых, продолжается всяческая поддержка целого ряда тоталитарных режимов даже в ущерб собственной национальной безопасности (благодаря поставкам вооружения и технического оборудования в долг). Во-вторых, несмотря на многочисленные решения высшей власти, размер ВС не только не сокращают, а, наоборот, пытаются увеличить за счет сокращения отсрочек. В третьих, хотя еще в 1996 году вышел указ президента Ельцина о завершении перехода ВС на контрактную систему в 2000 году, численность контрактников в последние годы только падает. В-четвертых, все более растет финансирование деятельности высшего руководства ВС и ОПК. Но очевидно, что любая попытка России всерьез и официально (а не слегка, более или менее «втихаря» и даже во многом нелегально) реализовать ответ на эти угрозы за пределами страны (например, чуть не состоявшаяся отправка эскадры на помощь Милошевичу) приведет или к третьей мировой войне, или к окончательному распаду России.

Остается надеяться, что сегодня для руководства Минобороны все эти военные угрозы - не более чем основания для сохранения и даже увеличения размера ВС и, прежде всего, масштабов их финансирования. Но, тем не менее, сохраняется военная доктрина советского образца - бесполезная для оценки реальных военных угроз России и одновременно опасная для всех. А вопрос о разработке и принятии современной военной доктрины, которая должна учитывать, с одной стороны, современные геополитические реалии, а, с другой - настоящие экономико-технологические возможности России, даже не ставится. Необходимо, наконец, понять, для чего сегодня демократической России нужны ВС и какими они должны быть: их размер и состав, системы управления и контроля, системы вооружения и технического обеспечения. Скажем США, как и все страны НАТО, прямо и открыто декларируют свои задачи и раскрывают военный бюджет. В строительстве вооруженных сил НАТО уже начало ориентироваться не столько на существующие угрозы, сколько на создание возможностей для отражения трудно предсказуемых будущих угроз. Например, министр обороны США Д. Рамсфельд еще в сентябре 2001 года в предисловии к «Четырехлетнему обзору по вопросам обороны» писал: «Центральная цель данного обзора — перевести оборонное планирование с «модели угроз», ориентирующейся на конкретные угрозы (threat-based model), доминировавшей в нашем мышлении в прошлом, на «модель возможностей», ориентирующуюся на создание возможностей отражения труднопредсказуемых будущих угроз (capabilities-based model). Эта модель возможностей уделяет больше внимания тому, как противник будет воевать, без уточнения, кто этот противник или где может вспыхнуть война. …В «Дорожной карте трансформации Сухопутных сил» за 2002 год, в частности, подчеркивается, что XXI век требует трансформированных единых вооруженных сил. Мы не можем определенно указать тех, кто будут угрожать Соединенным Штатам и их жизненным интересам, или как наши противники будут реализовывать свои угрозы. Однако мы знаем наверняка, что если мы будем ждать появления этих угроз, чтобы создавать силы для их отражения, будет слишком поздно. … Результатом трансформации должны стать новые сухопутные силы, построенные с такими возможностями, которые позволяют одерживать победу в любой ситуации. (Цитируется по докладу СВОП http://www.svop.ru/live/materials.asp?m_id=9719).

2. Планы технической модернизации ВС как главный политический анекдот постсоветской России

Рассмотрим выставленные на сайте Минобороны планы технической модернизации ВС (Выполнение программы модернизации вооружения, военной и специальной техники и поддержание их в боеготовом состоянии http://www.mil.ru/print/articles/article3955.shtm). Начнем с самооценки руководством Минобороны status quo ВС. «На сегодняшний день Вооруженные Силы РФ основными видами вооружения, военной техники и другими материальными средствами обеспечены на должном уровне. Однако качественный анализ показывает, что доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20-30%, в то время как в современных армиях мира этот показатель – более 70%.» Но если констатируется кардинальное отставание ВС РФ в современном вооружении, то это означает, что с точки зрения стратегического руководства ВС РФ таким и должен быть этот пресловутый «должный уровень». Бездомность и уровень ниже черты бедности большинства офицеров – это тоже «должный уровень» обеспечения материальными средствами. А если всерьез поверить в эти цифры, то, напрашивается и прямой выход из проблемы технического отставания ВС России. Сегодня в пересчете на душу населения масштабы ВС РФ практически в два, а с гражданским персоналом и в четыре раза больше, чем у ВС, например, США. А потому, если поверить в утверждение высшего руководства ВС о том, что «доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20-30%», достаточно сократить ВС РФ в 3 раза, и мы сможем начать формировать современную армию. Правда, это утверждение явно берет под сомнение генерал-полковник Алексей Московский - заместитель министра обороны РФ - начальник вооружения. Так, на том же сервере Минобороны в интервью обозревателю НВО И.Ю. Коротченко (Почему государство не инвестирует «оборонку») он признается, что «современное состояние вооружений оценивается многими средствами массовой информации как закритическое. Действительно вся масса оружия, доставшаяся России от СССР, за истекшие годы не стала новее, практически средств на ремонт и обновление не выделялось. … В результате, требующее замены вооружение практически не заменяется или заменяется очень медленно, что значительно ухудшает качественный уровень оснащенности Вооруженных Сил, требует все больших расходов на содержание и ремонт вооружений. Одновременно повышается аварийность его эксплуатации в войсках и связанная с ней угроза для жизни обслуживающего личного состава. Фактически, весь запас прочности, доставшийся России от СССР, в настоящее время практически исчерпан. Это уже не требует доказательств» Тем самым, главный оружейник страны вносит еще одну характеристику «должного уровня» вооружения, говорит о его повышенной аварийности и угрозе для жизни обслуживающего личного состава. Теперь появляются сомнения в достоверности базисного утверждения, что «доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20-30%». Ведь, если еще двадцать лет назад отставание СССР в современном вооружении было критическим, а сегодня, согласно утверждению начальника вооружения является «закритическим», то невозможно понять, откуда взялись эти оптимистические цифры. И депутаты почему-то не верят в них. Так, член Комитета по безопасности Госдумы Г. Гудков – коллега Иванова по работе в КГБ - утверждает, что «К 2010 году потребности в бронетехнике будут удовлетворены лишь на 20 процентов. … запасов боеприпасов в настоящее время вооруженным силам хватит лишь на четыре дня полномасштабной войны с "крупным противником". И, кстати, неясно, как Геннадий Гудков – подполковник из КГБ, а отнюдь не военный стратег – может оценить потребности России в бронетехнике через 5 лет.

Но пойдем дальше. Следующее утверждение в программе модернизации звучит так «Результатом выполнения предлагаемых мер станет повышение уровня обеспеченности воинских формирований современным вооружением и военной техникой к 2010 году в целом до 35%, а к 2015 году – до 40-45%. Полная замена наличного вооружения Вооруженных Сил и других войск Российской Федерации может произойти к 2020-2025 год.». И тут, можно сказать, во весь рост встает главный кадровый вопрос: зачем надо не просто сохранять, а увеличивать (за счет роста призыва путем отказа от целого ряда отсрочек) размер ВС РФ, если даже через 10 лет они не могут быть обеспечены современным вооружением и военной техникой. Более того, и эти запланированные цифры перевооружения явно «от лукавого», поскольку у России нет таких средств, которых оно потребует. Даже запланированное увеличение ВНП в два раза не спасет положения, поскольку сегодня ВНП стран НАТО (без США) больше российского в 30 раз, а суммарные размеры ВС - больше всего в 2 раза. Но зато ВС РФ почти равны ВС США (1,2 млн. человек против 1,4) при населении в 2 раза меньшем, а число офицеров в ВС РФ больше в 2 раза (400 тысяч). Снова приведем данные из доклада СВОП (http://www.svop.ru/live/materials.asp?m_id=9719) «Здравый смысл подсказывает: при уровне финансирования, который в 30 раз (если считать по обменному курсу) уступает военным расходам США, невозможно обеспечивать на современном уровне армию, примерно равную американской как по численности, так и по сложности и дороговизне вооружения». Вот яркий пример: в 2002 объем продаж только одной из военно-промышленных компаний США, который составил 7,1 млрд. долларов (http://www.forexpf.ru/_newses_/newsid.php?news=187505), был равен фактически всему военному бюджету России.

Простой арифметический подсчет доказывает: даже если Россия сохранит гигантские размеры ВС и продолжит вновь начавшуюся гонку вооружений (а сегодня уже не идет речи о конверсии) в ущерб всему гражданскому сектору и социальной политике, ее технолого-экономический статус не позволит ей в обозримом будущем выйти на уровень вооружения и технического обеспечения стран НАТО. Более того, через несколько лет ВС России в стратегическом отношении будут уступать уже не только старым, но и новым странам НАТО – например, Польше.

Чтобы понять, сколько реально стоит современное вооружение, посмотрим на планы перевооружения стран НАТО. Вот некоторые поражающие воображение цифры с сервера Международного информационного агентства Washington ProFile http://www.washprofile.org/ru/node/3527 «По сообщению Министерства Обороны США\Department of Defense, в США ныне разрабатываются более 80-ти принципиально новых систем вооружений. Совокупная стоимость этих программ составляет $1,47 триллиона и продолжает расти. Пентагон концентрирует свои усилия на разработке более экономичных двигателей, лазерного и микроволнового оружия, "активных" систем защиты боевой техники (например, "электромагнитной брони"), боевых роботов, передовых систем связи и разведки, новых видов боевых кораблей и бомбардировщиков сверхдальнего радиуса действия. Большинство из 60-ти крупнейших (то есть, наиболее дорогих) военных программ мира реализуются в США. Первое место занял международный проект по созданию, производству и закупке истребителей F-35 (данный проект обычно называют "Совместный Ударный Истребитель"\Joint Strike Fighter), который совместно реализуют США, Великобритания, Канада, Дания, Италия, Нидерланды, Норвегия и Турция. Начало проекту было положено в 2001 году, его стоимость составляет $245 млрд., генеральный подрядчик - компания Lockheed Martin - должна поставить в общей сложности 3 279 подобных машин. На втором месте - программа "Боевые Системы Будущего"\Future Combat System, реализуемая с 2003 года Армией США\US Army. Цель гигантского проекта стоимостью $177 млрд. - соединить всех участников боевых действий в единую командную сеть, обеспечить солдат и офицеров новыми возможностями (например, беспилотными разведывательными машинами), повысить их эффективность, мобильность и пр. Проект реализуют компании Boeing и SAIC» . Очень хочется понять, каким образом Россия со своим годовым бюджетом в сотню миллиардов долларов и складами военного утиль-сырья сможет перейти от поставки устаревшего вооружения странам третьего мира на несколько млрд. в год к оснащению современным вооружением своих собственных гигантских ВС.

Таким образом, можно резюмировать: пока Россия не выберется из пропасти экономико-технологического отставания, куда ее загнала во многом советская гонка вооружений, ни о какой реальной серьезной модернизации вооружения и военной техники нельзя мечтать. Тем более она невозможна при сохранении гигантских ВС. Обещанные руководствами ВС и ОПК темпы технической модернизации ВС нереализуемы. Генеральские заверения свидетельствуют: или они, мягко говоря, лукавят, чтобы получить максимум финансирования для ВС и ОПК; или их представления о стратегии, вооружении и техническом оснащении ВС надо назвать иллюзорными. О последнем явно говорят и прогнозы нашего генералитета относительно войны в Ираке. А уровень советского военного стратегического мышления, которое не отличается от российского, совсем недавно продемонстрировала информация о том, что Саддама Хусейна консультировали два генерала из высшего командования СССР, ГКЧПисты заместитель министра обороны СССР, командующий ВДВ Владислав Ачалов и начальник Главного штаба ПВО СССР Игорь Мальцев (http://www.gazeta.ru/2003/04/02/irakkvojnego.shtml).

Казалось бы, современные ВС должны быть, прежде всего, сформированы по принципу высоко организованного и хорошо оборудованного производства. Как и для любого предприятия, модернизация ВС должна начинаться с ревизии деятельности (технической инвентаризации и финансового аудита). Только после этого возможны постановка стратегических целей модернизации и оценка технических и экономических возможностей для ее реализации. Именно такой была стратегия США при переходе к добровольческой армии. В США сократили размеры ВС, перевели всех военнослужащих на контракт, на основе многолетних исследований и экономических расчетов создали концепцию модернизации - и все это под контролем Парламента и Сената (В. Шлыков. Как это было в Америке. «Отечественные записки», № 8 за 2002 г.) Постановка конкретных и реальных стратегических задач позволила Соединенным Штатам пересмотреть стратегию вооружения и перевооружения. США отказались от изготовления стратегически устаревшего вооружения, сократили число фирм – исполнителей военных заказов.
Как пишет В. Шлыков, «в течение 5 лет произошла полная трансформация американской военной промышленности, и в ней осталось вместо 40 только 10 крупных производителей оружия ("системных интеграторов" (http://www.izvestia.ru/comment/article3009968). Другой автор, Владимир Иванов пишет... «На рубеже 70-х и 80-х годов США полностью отказались от поддержания и финансирования мобилизационных мощностей в своей военной промышленности. Была создана новая система мобилизационной подготовки, которая привела к интеграции военной промышленности с гражданскими секторами и создания на этой основе базы мобилизационного развертывания на случай войны. В начале 90-х годов МО США издало директиву, в соответствии с которой военные при выдаче заказов промышленности должны были руководствоваться гражданскими стандартами. В результате этого образовалась система нормальных взаимоотношений заказчик-поставщик» (http://nvo.ng.ru/notes/2004-03-19/8_opk.html). А сегодня Министр обороны США Дональд Рамсфельд так формулирует главный принцип перевооружения ВС США в статье «Трансформирование вооруженных сил. (впервые опубликовано в Foreign Affairs (Number 3, Volume 81, May/June 2002, перевод по адресу http://magazines.russ.ru/oz/2002/8/www.foreignaffairs.org.) “low density / high demand” («низкая плотность /высокий спрос» — эвфемизм, попросту означающий: «наши приоритеты были ошибочными и мы приобрели недостаточно этих штук, которые, как мы видим сегодня, нам нужны». А вот конкретизация этих приоритетов (Три кита Пентагона 30 Декабря 2005 Washington ProFile из бюллетеня Defense Week) «Министерство Обороны США\Department of Defense намеревается закупать новые образцы военной техники, основываясь на трех фундаментальных принципах: "скорость", "маневренность" и "точность". Четвертый и менее важный принцип - "легкость". Эти принципы были установлены после того, как стало понятно, что суть военных действий кардинально изменилась. Ранее американские военные готовились к широкомасштабным войнам, где предполагалось использовать крупные группировки живой силы и техники. Ныне упор делается на проведение краткосрочных военных операций, в которых должны принимать участие относительно небольшие подразделения». Такие принципы и приоритеты военного строительства прямо способствовали и способствуют тому все более быстрому движению по пути научно-технологического прогресса, которое сделало США мировым лидером в сфере экономики, науки и технологий.

Посмотрим, что представляет собой сегодня российский оборонно-промышленный комплекс. Согласно утверждению главного оружейника страны – генерала Московского (ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОБУЗОЙ ДЛЯ ГОСБЮДЖЕТА http://www.izvestia.ru/armia2/article302758916:19 06.12.05) «Это 1500 предприятий, которые загружены на 20-30 %.» Согласно данным В. Иванова http://nvo.ng.ru/notes/2004-03-19/8_opk.html «По оценкам экспертов, сегодня около 80% станочного парка оборонных предприятий выработали свой ресурс, а около половины не отвечает требованиям современных технологий. Была практически разрушена система профессионально-технической подготовки. Предприятия катастрофически теряли специалистов. На большинстве предприятий состав работающих сократился в 5-10 раз. Резко повысился возраст работающих и приблизился к планке в 60 лет».

Как пишет В. Шлыков (Оборонная экономика в России и наследие структурной милитаризации (http://www.ej.ru/experts/entry/10/) «Представление о том, что в России существует оборонно-промышленный комплекс – это в значительной мере миф. Как уже говорилось выше, несколько сотен оборонных заводов, которые обычно именуются ОПК, по сути, представляют собой группу мало чем связанных друг с другом предприятий, пытающихся выжить поодиночке, при минимальном контроле или руководстве со стороны государства. Трудно представить себе, каким образом такой ОПК может обеспечить техническую модернизацию ВС РФ. Но зато, аксиоматична огромная и непосильная для слабого российского бюджета нагрузка ВС и ОПК, поскольку результаты их деятельности для экономики страны несопоставимы с расходами на них. И экспорт вооружения (многие годы осуществлявшийся в долг и даже нелегально) никоим образом не покрывает эти затраты.

Такая одновременно глобальная и в принципе нереальная концепция вооружения и перевооружения российских ВС – прямое следствие сохранения советской геополитической паранойи в менталитете руководства ВС, ОПК и большей части политической элиты. До тех пор, пока в военной стратегии России реальные задачи ВС подменяет ответ на некие глобальные и всеобъемлющие угрозы, в принципе не могут быть даже поставлены необходимые и реализуемые задачи модернизации вооружения и военной техники. Сейчас всерьез не стоит даже вопрос о проблемах вооружения и технического обеспечения для решения самой острой современной проблемы – борьбы с терроризмом. Реальную техническую модернизацию ВС заменяет требование руководства Минобороны и ОПК постоянно наращивать финансирование их деятельности. Бюджет ВС и ОПК все более растет. Но, тем не менее, Начальник Вооружения - заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Московский уверен, что надо отдать для ВС и ОПК и золотовалютные резервы Центрального Банка, и Финансовый резерв Правительства. Более того, в интервью обозревателю НВО И.Ю. Коротченко (Почему государство не инвестирует «оборонку») он утверждает, что сегодня политика Правительства РФ, означает «поддержание устойчивости доллара и американской экономики», а «государственный оборонный заказ является одной из важнейших инвестиционных программ России, которая во многом определяет уровень развития промышленных технологий и конкурентоспособность российской экономики». Именно этот путь гонки вооружений во многом развалил «великий и могучий» Советский Союз. Несмотря на солидный возраст нашего верховного командования, уроки стратегических ошибок СССР наши многозвездочные генералы не усвоили. Они и сегодня предлагают России пройти по дороге геополитической психопатии на вечном российском двигателе военной истерии. В другом интервью «Тверской, 13» тот же генерал Московский признается «Годы «холодной войны» прошли для нас под знаком изнуряющей советскую экономику гонки вооружений». Но это реалистическое признание не мешает ему быть одним из главных идеологов нового витка гонки вооружений. Позиция генерала Московского очень напоминает старый советский анекдот «Да, у меня есть свое мнение, но я с ним не согласен».

3. Боенеготовность как главная стратегическая характеристика ВС России.

Проблему формирования боеготовности любой армии можно разделить на три подпроблемы – военная стратегия, вооружение и техническое обеспечение ВС, собственно боеготовность как результат обучения и боевой подготовки. Взглянем, как обстоит в России дело с этими тремя составляющими боеготовности.

Военная стратегия любой армии и даже ее любого подразделения прямо зависит от состояния их вооружения и технического обеспечения. Сегодня с учетом новых военных угроз принципиально изменилась вся военная стратегия стран НАТО. Она строится на доминировании мобильных оснащенных новейшей техникой и высоко управляемых сравнительно небольших подразделений вместо крупных, неподвижных и мало подвижных воинских частей. Стратегический фундамент ВС стран НАТО - построенные на современном высокопроизводительном компьютинге высокоточные дистанционные вооружения, авиация и флот и одновременно мощные глобальные ультрасовременные системы информации, координации и управления. Так, для всех военных операций в Ираке при абсолютном перевесе в вооружении - и количественном, и качественном - армии союзников стратегической основой всех военных операций были: доминирование дистанционных операций, минимум потерь личного состава; высокая управляемость как отдельными частями, так и всей операцией. Для России сегодня в принципе недоступно такое развитие вооружения и технического обеспечения ВС и, соответственно, военной стратегии. Не случайно ни советское вооружение, ни советские консультанты не могли помочь Ираку в войне против США, как в свое время не смогли помочь и арабским странам в их войнах с Израилем. Сейчас критическое - по современным нормам технической вооруженности - техническое отставание почти всех частей ВС России прямо задает и их отставание в сфере военного профессионализма – как технологического, так и тактико-стратегического. Это неизбежно предопределяет и принципиальную невозможность развития современной военной стратегии. А сохранение гигантских ВС и ОПК делает в принципе невозможной техническую модернизацию и ВС, и ОПК. Возник своего рода заколдованный круг. Но эта, казалось бы, с позиции элементарного здравого смысла очевидная проблема, почему-то недоступна пониманию российской политической элиты. Сегодняшние отношения военного и политического руководства РФ все более напоминают известную детскую игру в «веришь – не веришь». Министр обороны С. Иванов говорит «Нам нужна миллионная армия – без этого нет обороноспособности!». А Федеральное собрание отвечает «Верим» - приняв на вооружение принцип Тертуллиана «Верую, потому что абсурдно».

Дефицит современного вооружения и технического оснащения ВС и отсутствие современной стратегии неизбежно предопределяют и принципиальную дефектность военного обучения. Виталий Шлыков в статье «Мы пойдем своим путем http://www.izvestia.ru/columnist/article1519813)», показал, что наши принципы подготовки офицеров далеки от норм современных ВС. Поскольку вооружения существуют по обычным физическим законам и техническим идеям, то, очевидно, что при обучении офицеров в военных ВУЗах ведущими предметами должны быть современная гражданская наука и техника. И только после их изучения и на их базе – и только тогда они смогут серьезно изучать специальные военные предметы. Но министр Иванов - человек без специального технического образования - наивно предлагает минимизировать обучение специальным гражданским дисциплинам («…специалист по управлению оружием в Ракетных войсках стратегического назначения до 65-70% своего учебного времени уделял гражданским дисциплинам. Это был перекос».) Реализация его идей приведет к такой принципиальной дисквалификации подготовки офицеров, которая сделает невозможным квалифицированное использование ими всех возможностей современной техники и одновременно резко повысит ее аварийность. А нормальное информационное обеспечение и управление ВС, если принять идеи С. Иванова, станет уже невозможным окончательно, страшно даже представить себе в ВС компьютерщика, получившего сугубо военное обучение. Вспомним пример украинских ВС, которые с советской базы сбили гражданский самолет. К дисквалификации офицеров ведет и создание 10-месячных курсов для их подготовки из отслуживших солдат-призывников. И, конечно, равно негативны как стремление сохранить все военные ВУЗы независимо от уровня подготовки, который они дают, так и попытки реформировать образование без формирования конструктивной стратегии модернизации ВС. Но зато, благодаря такой реформе выпускники военных ВУЗов уже не смогут «уйти на гражданку» в качестве, например, инженеров. А в рамках неизбежных последствий сегодняшней реформы ВС – сохранения большинства частей как складов военного утиль-сырья – все большая дисквалификация военного обучения, в общем, не играет роли. Если военнослужащие никогда не увидят современной техники, то какую роль играет, в общем, уровень их подготовки.

В 1972 году советские патриоты-политработники из Политбюро ЦК КПСС вместо того, что ввести в ВС профессиональных сержантов как основу военного обучения, утвердили звание прапорщика, а в 1981 году добавили звание старшего прапорщика. До сих пор невозможно понять, зачем они это сделали, и чем реально занимается прапорщик. Взамен того, чтобы ввести в ВС институт профессиональных сержантов как ее необходимый хребет, они создали систему подготовки сержантов из призывников, которая фактически стала одним из главных базисом дедовшины. Подготовленный кое-как и кое-где сержант, не может ничему научить солдат. Единственное, в чем он достигает совершенства – это в утверждении собственной власти, т.е. фактически в дедовщине. Таким образом, мы имеем ВС, в которых, как пишет В. Шлыков, нет принятого во всех современных ВС хребта для развития профессионализма солдат (БЕСХРЕБЕТНАЯ АРМИЯ http://www.izvestia.ru/comment/article1562837), но зато есть институциональные предпосылки «неуставного» воспитания.

Как логическое завершение все той же системы формирования небоеготовности российских ВС приведем оценку расходов РФ на обеспечение ее боеготовности по статье В. Шлыкова (http://www.izvestia.ru/columnist/article1824690) «Зарубежные специалисты по военным финансам считают самым надежным измерителем боевых возможностей армии именно расходы на обеспечение ее готовности. По этому критерию Российская армия находится на одном из последних мест среди современных армий мира. В 2006 г. США планируют потратить на боевую подготовку 147,8 млрд. долл. (треть военного бюджета), то есть в полтора раза больше, чем на содержание личного состава (108 млрд. долл.), и столько же, сколько на закупки и НИОКР (147,4 млрд. долл.). У нас же расходы на боевую подготовку, по словам главного военного финансиста Л. Куделиной, составили в 2004 г. 7% военного бюджета, то есть менее 28 млрд. руб. (1 млрд. долл.). Таким образом, если мы уступаем США по военным расходам в 30 раз, то по расходам на боевую подготовку - в 150 раз».

Для сравнения – средства, которые потеряли ВС от внезаконной деятельности 150 генералов и адмиралов (из 1380 служащих в ВС), привлеченных к суду и освобожденных от ответственности, составляют 43 млрд. рублей (Комсомольская правда", 8, 9,10, 12, 15 и 31 июля 2003), т.е. в полтора раза больше средств на боевую подготовку. В этой же публикации идет речь и нескольких десятках «генеральских и адмиральских дач в Подмосковье (стоимостью от $300 тысяч до $1,5 млн.), которые были построены на сомнительные денежные и материальные средства». Уже и самый «честный и беспристрастный» в мире Генеральный прокурор РФ Владимир Устинов констатировал рост преступности в ВС и сообщил, что в 2005 году в армии «наворовали столько, что можно было бы купить три десятка современных танков» . Еще три года назад «Комсомольская правда» сообщила, что «За последние десять лет военные разворовали имущества на 350 миллиардов рублей (http://www.newsru.com/russia/16aug2002/army.html)». К этим потерям добавим еще десятки миллиардов долларов потерь от погашенных долгов за продажу вооружения уже Россией. И прямые убытки от совместной деятельности ВС и ОПК, которая стала постоянным предметом работы Счетной палаты, тоже исчисляются миллиардами долларов. В частности, то, что целый ряд лет процветала продажа вооружения в долг, во многом привело к разрушению предприятий ОПК. И вот напрашивается очевидный ответ на вопрос: кто же виноват в том, что: у ВС нет современного вооружения и техники; для учений у летчиков нет керосина и тренажеров, у танкистов - солярки и опять же тренажеров; у ВМФ нет спасательной техники, а у страны нет средств на подготовку и содержание контрактников.

ЧТО СЕГОДНЯ НЕСУТ РОССИИ ЕЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

"В армии собираются все болячки общества"
Сергей Иванов, Министр обороны РФ

Современные ВС развитых стран – это высокотехнологичное оружие в руках высокопрофессиональных военных. Сегодня перевес в количестве участников может сыграть роль разве только в уличном бою – и то, если обе стороны равно вооружены и обучены. Но наш генералитет вместе с патриотами упорно стоит на своей уникальной концепции реформы ВС. Они намерены не только сохранить, но и увеличить размер ВС независимо от того, как, когда и кем они будут вооружены и обучены. Последние пять лет военноначальники упорно твердят: завтра, послезавтра и далее мы будем проводить реформу; но сегодня жизненно важно сохранить масштабы ВС. В переводе на российский менталитет это означает, что планы руководства Минобороны необходимо разделить на две части – ирреальное завтра и реальное сегодня. Завтра, т.е. через 5-10-15-20 лет (это цифры из планов Минобороны РФ) за результаты реформы ВС будут отвечать уже другие генералы - и перед другим Президентом и другим Федеральным собранием. А сегодня - не нам, а им, т.е. генералам - просто очень нужно - фактически без всякого стратегического и экономического обоснования сделать два первых шага к реформе. Один шаг традиционен – срочно увеличьть финансирование. И главный текст, и контекст этого увеличения, который позитивно принимает большинство населения, очевиден, существует такая народная мудрость «Если сегодня не кормить свою армию, то завтра будешь кормить чужую». Но, не возражая против этого принципа в общем, полезно взглянуть на то, какую и чью армию мы сегодня кормим. И уже вполне конкретно понять, наконец, кому хорошо и кому плохо от того, что мы содержим такую армию. Второй шаг генералов к реформе – это их попытка перещеголять по принципам призыва даже Советский Союз, для которого ВС были «альфа и омега» его великодержавности. Генералы благодаря отмене отсрочек намерены забрать отцов у детей, единственных кормильцев у инвалидов и стариков, извлечь из ВУЗов большинство студентов. Если это им удастся, то военные смогут увеличить на двести тысяч число молодых людей, которые благодаря призыву с пользой проведут время на складе военного утиль-сырья (периодически отдыхая на офицерских дачах или на стройках купивших их бизнесменов). А уже через пару лет, отменив еще ряд отсрочек и сократив срок призыва - но отнюдь не размер, «реформа» даст возможность еще более увеличить число молодых людей, которые пройдут через ВС. Зачем это так необходимо, понятно. Если обойтись без данных мер, то каким образом удастся сохранить на службе весь высший и средний командный состав – также и прапорщиков, функции которых совершенно невнятны. И тем более представить, куда после увольнения можно пристроить все эти десятки тысяч генералов и адмиралов, полковников, подполковников и майоров. И где смогут работать сотни тысяч гражданской обслуги ВС. В большей части российских ВС уровень техники и дисциплины настолько низок, что «гражданская» судьба большинства профессиональных военных после отставки очень проблематична.

Невозможно предположить, каким образом сохранение размера ВС и даже – в случае реализации планов генералов по борьбе с отсрочками - его увеличение сможет помочь развитию безопасности страны. Даже по оптимистическим утверждениям руководства Минобороны сегодня в ВС доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20-30%, и только к 2010 году дойдет до 35 %, а обеспечить все ВС современным вооружением и техникой удастся только к 2020-2025 году. Но стоимость современного вооружения – даже в российских условиях - настолько велика, что невозможно поверить в то, что РФ сможет за 20 лет вооружить на уровне стран НАТО ВС, размер которых уступает странам НАТО примерно в 3 раза. Элементарная арифметика показывает, что сохранение таких гигантских ВС РФ означает и неизбежное уже не только сохранение, но и развитие их принципиального отставания в вооружении и техническом обеспечении. А потому ВС и ОПК России, несмотря на их гигантскую и все более нарастающую нагрузку на экономику, явно не способны обеспечить обороноспособность страны. Колоссальная (по меньшей мере, втрое больше необходимого) избыточность в ВС и военнослужащих (около 1,2 млн. человек), и гражданского персонала (около млн. человек) приносит России невозвратный политический, экономический и социальный ущерб. За осуществляющейся сегодня реформой ВС стоит задача не сохранения и развития их обороноспособности, а что-то другое. Понять, что это, можно, только увидев две стороны вопроса – кто и что утрачивает или приобретает от этой реформы. Начнем с анализа потерь.

1. Экономические, социальные, политические потери России

Главные экономические потери – неоправданно гигантские (для слабой российской экономики) расходы на содержание ВС и ОПК, большая часть которых недееспособна. К ним необходимо добавить и альтернативные экономические издержки, находящиеся уже за пределами военного бюджета. Так, обеспечение деятельности огромной территории ВС с ее бесчисленными строениями (электроэнергия, газ и другие ресурсы) осуществляется главным образом в долг – а потом большая часть долгов погашается. Сохранение функционирующего на 20-30 % гигантского комплекса ОПК с его 1700 предприятий и организаций и двумя миллионами сотрудников со средним возрастом старше 60 лет, возможно только потому, что ОПК позволено почти даром использовать электроэнергию, газ, нефть, металлы и другие ресурсы, которые нашли бы более эффективное применение в других сферах.

В свое время в США основой для перехода на добровольческую армию стали многолетние серьезные исследования. Особую роль сыграло экономическое обоснование знаменитым экономистом – Нобелевским лауреатом Милтоном Фридманом - того, что обязательная воинская повинность, являющаяся по существу «скрытым налогом», приводит к неэффективному использованию человеческих ресурсов. Это означает, что помимо прямой экономической нагрузки ВС на страну, существуют еще и так называемые скрытые издержки от призыва: потеря дохода за время пребывания в армии, отчуждение призывников от общества и нарушение их карьерных и личных планов. Все это неизбывно происходит и в России.

Наша национальная специфика такова, что помимо общих для всех государств, скрытых издержек возникают и другие социальные потери. Прежде всего, это социальные потери в результате постоянного роста криминала в российских ВС. Прокомментируем многочисленные сообщения об этом в mass media - прежде всего, выступления и интервью Главного военного прокурора А. Савенкова. Число преступлений, объектом и субъектом которых являются военнослужащие, постоянно растет. Согласно данным Минобороны http://www.mil.ru/articles/article11714.shtml в ВС «в 2005 году погибло 1064 человека, а совершило правонарушения 20390.» По данным А. Савенкова, «в 2005 году общее число зарегистрированных в российских войсках преступлений 139 тысяч, а осуждено более 15 тысяч военнослужащих…. В совокупности с неуставными взаимоотношениями рукоприкладство составляет сегодня 30% от общего количества преступлений, совершенных военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации. … Только в 2004 - 2005 годах военными прокурорами возмещен ущерб на сумму около 700 млн. рублей, возвращено из незаконного владения 1100 квартир, восстановлены права свыше 200 тыс. военнослужащих и членов их семей, отменено свыше 12 тысяч незаконных приказов командования» ... Военные прокуроры отыскали 118 миллионов "боевых" рублей, которые скрывали от воевавших в Чечне». И это помимо многомиллиардного криминала с использованием в ВС (и ОПК) финансовых средств и ресурсов, о котором постоянно пишут средства массовой информации. Еще есть военкоматы, которые систематически забирают в ВС больных (бесплатно) и освобождают по болезни здоровых.

Уже четвертый год А. Савенков публично говорит о росте преступлений в ВС. Тем самым он фактически предупреждает нас, что человек в погонах все более опасен. Можно уверенно утверждать, ставший известным криминал в ВС – это только верхушка айсберга имеющегося в них беззакония. Во-первых, большинство правонарушений систематически и целенаправленно скрываются. Во-вторых, основная масса даже привлеченных к ответственности правонарушителей отделываются неоправданно легкими наказаниями. В-третьих, для ВС характерна специфическая иерархия ответственности за правонарушения: вероятность осуждения обратно пропорциональна статусу его совершившего. Генералы и адмиралы, за немногими исключениями, ненаказуемы. В-четвертых, ответственность за правонарушение тем меньше, чем больше людей в нем замешано, поскольку круговая порука – одна из опор российского военного менталитета. Это означает, что ответственность за совершаемые в ВС преступления тем ниже, чем выше их социальная опасность. Такой же парадоксальный подход к преступлениям и наказаниям в России действует и во всех остальных силовых структурах и распространяется на властный аппарат.

Следствием такого развития ВС стала специфика принципов социализации людей в погонах. Основой любых отношений в ВС являются не уставы, а именно то, что скромно называется неуставными отношениями. Это означает, что квазиправовым фундаментом для функционирования ВС стало доминирующее над правом и реализуемое в самых разных ипостасях право сильного. Своей долей в этом праве владеют и офицеры (особенно те, кто имеет доступ к различного рода материальным ценностям и/или к возможностям развития карьеры), и так называемые «деды», и «землячества», и даже гражданские лица - родственники, наемный персонал, партнеры в противозаконных сделках. Масштабы воровства в ВС таковы, что они на порядки превосходят статьи расхода ВС на содержание и обучение военнослужащих, обеспечение боеготовности. Именно в ВС реализуется старый российский принцип еще времен Петра I «жить по уставам тяжело суставам». Надо заметить, что все «суставы ВС» настолько глубоко поражены этой доходящей до противозаконности внезаконностью, что служба в ВС в последние годы превратилась в своего рода школу произвола и криминала. Ее учителя и выпускники затем успешно применяют уроки в своей деятельности и в ВС, и за их пределами, пополняя огромную армию тех, кто прошел аналогичную курсы прямо в местах предварительного задержания и отбывания наказания. В России через две эти «школы» уже прошли многие миллионы мужчин и одновременно членов их семей. Не случайны те факты, которые обнаружил опрос Н. В. Шеляпиным студентов трех ВУЗов культурной столицы России (terraincognita.spb.ru/n11/index2.htm): «физическим наказаниям подвергались аж 73% (1826 человек из 2502), а из них 26% (474 телесно воспитуемых) – были детьми работников силовых структур!». А вот психологический результат применения этого традиционного национального «учения» - «82% студентов на данный момент считают, что применявшиеся к ним методы телесного воздействия – вполне справедливы; 61% – что эти методы помогали им исправить свое поведение – и полностью одобряют подобный способ воспитания». Конечно, жизнь ВС – это отражение жизни страны. Но бесправность одних и безнаказанность других в ВС стали мощным усилителем всех негативных сторон гражданской жизни в России.

Многие генералы, в том числе С. Иванова утверждают, что криминал в ВС – главным образом прямое следствие общего состояния общества. Это говорит о том, что военному командованию неизвестны азы социальной психологии и особенно криминологии. И призывники, и курсанты военных училищ (а это больше трехсот тысяч ежегодно) попадают в ВС в 17-18 лет, т.е. в период формирования социальных установок. Они социализируются в условиях непрерывных тесных и преимущественно насильственных социальных контактов на основе тотально навязанной им жесткой авторитарности «дедов» и командиров, диктуемых «правил и норм» поведения. Из-за этого исчезают те возможности социального выбора, которые молодежи в той или иной степени давало общество за пределами ВС. Вместо этого призывники и курсанты проходят, как и в криминальной среде, двойную школу принудительной социализации – сначала они лишь объект насилия, а затем субъект. А поскольку создаются крайне благоприятные условия для социального заражения, то неизбежной становится распространение, усвоение и закрепление любых отклонений от социальной нормы. Достаточно много писалось и говорилось о тяжелых социальных последствиях прохождения полумиллиона военнослужащих через войну в Афганистане и еще большего их количества через Чечню. Речь шла о последствиях не только самой войны, но и неуставных отношений и криминала внутри подразделений. Не случайно в 1999-2001 году с командованием судились больше четырехсот тысяч военнослужащих (Судные дни Министерства обороны www.grani.ru/War/p.30049.html). Сегодня в ВС формируется криминальная субкультура как главный базис социализации военнослужащих. Есть прямое свидетельство того, насколько глубоко она закрепляется в социальном менталитете – поведение бывших военнослужащих в Дни пограничника и ВДВ.

Контингент, который уже много лет приходит в ВС России, крайне слабо защищен от такой социализации с креном в беззаконие и криминал. По данным народного депутата СССР полковника В. Лопатина, «Еще в 1989 году среди призывников было 45 % людей с подорванной психикой, 27 % плохо владели русским языком, 15 процентов призывников были ранее судимы» Армия и политика. Знамя, 1989, N 7, с. 153). Министр обороны С. Иванов, сообщив в интервью Московскому комсомольцу 01.03.2005 «Дело в том, что в армии собираются все болячки общества. Бедные, униженные, оскорбленные — все они приходят в армию, потому что больше — некуда. У нас почти весь призыв приходит из депрессивных регионов, а из регионов-доноров не призывается почти никто http://flb.ru/info/33746.html», лишь подтвердил то, что общеизвестно. Вооруженные силы уже много лет пополняются не одаренными и социально стабильными членами общества, т.е. зрелыми и самостоятельными, социально устойчивыми и профессионально состоявшимися взрослыми людьми, а преимущественно нестабильными молодыми людьми с дефектами образования и поведения, нередко даже с криминальным прошлым. Это означает, что крайне снижена их способность противостоять правовой и социальной деформации, которую несут ВС. Поэтому, главная скрытая – или скорее скрываемая потеря сегодняшних ВС – это неизбежная социальная деформация не только прямых участников криминала, но большинства попавших в ВС людей – от призывника до генерала. А случайно попавшие в ВС более стабильные в социальном отношении молодые люди, неизбежно превращаются в главный объект травли, физического и психического насилия, что глубоко травмирует их физически и/или социально. Как правило, вынужденным и не слишком удачным сегодня является выбор ВС как места для профессионализации и социализации для большинства из четырех сотен тысяч офицеров и ста семидесяти тысяч прапорщиков. Они неизбежно теряют бесценные для профессионального развития годы на нищенскую жизнь и профессиональную деградацию в лишенных современного вооружения и оснащения ВС. Для тех из них, у кого нет надежды когда-либо примкнуть к высшему командному составу, главные радости - мелкий криминал и большой алкоголизм. Потому, верхом цинизма патриотов и генералов, а, скорее всего, достойным завершением их специфической социализации в современных ВС является утверждение, что только в армии формируются настоящие мужчины.

Не соответствует действительности, что проблемы ВС – это лишь отражение болезней общества. Скорее, болезни общества во многом формируют выпускники школы криминальных наук, в которую все более превращаются ВС. Попавшие в ВС носители «болячек общества» благодаря службе в армии становятся еще более «бедными, униженными, оскорбленными» и/или даже просто людьми с криминальными установками. Из ВС они выходят уже с прочно усвоенным принципом «жить по уставам тяжело суставам». И парадоксально, что именно эти никоим образом не участвующие в создании ВНП «болячки общества» (слова не мои, а Министра обороны ВС) диктуют государству и обществу как будет потрачена большая (до трети) часть доходов бюджета страны.

Сегодня никакая военная полиция не сможет ничего изменить, поскольку она станет продуктом все той же внезаконной и противозаконной среды. Очевидно, что изолированная от общества и закрытая от гражданского контроля система гигантских, отсталых и нищих ВС бедной страны, в которой власть глубоко поражена институциональной коррупцией, а для массового менталитета характерна высокая криминальная готовность и ксенофобии, в принципе не может обеспечить нормальное социальное и профессиональное развитие и призывников, и кадровых военных. Она способна гарантировать только все большее падение ВС в бездну непрофессионализма и криминала.

Почвой для любых позитивных изменений в ВС может быть только их настоящая модернизация строго в соответствии с реальными военными угрозами России и ее технолого-экономическими возможностями. Нарастающие прямые и скрытые, внешние и внутренние политические, социальные и экономические потери, которые несет развитие ВС и ОПК по сегодняшнему сценарию, уже становятся необратимыми.

Скрытые (а скорее скрываемые от большинства россиян) внешние политические и социальные утраты – это постоянное падение международного авторитета России. Россия в глазах мировой общественности уже не просто «Нижняя Вольта с атомным оружием», но по рейтингу нелюбви (10 февраля 2006 Washington ProFile - опрос проведен в 33 странах) она занимает четвертое место. Характерно, что лучше всего к России относятся в Китае, Нигерии и Иране.

Внутренние экономические и социальные потери за пределами ВС и ОПК это:
- Бесполезное отвлечение более чем трети бюджета от решения социальных проблем страны, прежде всего отражается на молодежи, пенсионерах, инвалидах, образовании, здравоохранении, социальной политике.
- Многие сотни жертв многочисленных взрывов оружия в арсеналах и на полигонах и десятки тысяч жертв проданного криминалу оружия из арсеналов ВС.
- Постоянный рост дефицита рабочей силы – прежде всего, высоко- и низко- квалифицированной – как результат сохранения и развития существующей системы ВС:
- Девальвация все большей части высшего и среднего специального образования, поскольку и постольку оно становится средством для «уклонения от призыва»;
- Постоянное отвлечение миллионов молодых людей - порядка 700 тысяч призывников, 400 тысяч офицеров, 170 тысяч прапорщиков и около миллиона лиц гражданского персонала ВС от производительной деятельности, главным образом для бесполезного времяпрепровождения и криминальной среде;
- После службы в ВС все большее число солдат, и офицеров оказываются люмпенизированными, т.е. социально деклассированными и/или физически изуродованными.
- Во многом в результате этого в России дефицит рабочей силы компенсируют мигранты.
- Криминализация (как прямая, так и латентная) большинства прошедших через ВС молодых людей неизбежно ведет к росту криминальности в России в целом. Его главные факторы:
- Многие молодые люди, которые после службы в ВС не только лишены позитивного профессионализма, но во многом и не готовы и неспособны его приобретать, легко вовлекаются в криминал.
- Прогрессивный рост криминала во всех силовых структурах, т.к. в них служат преимущественно прошедшие школу криминала в ВС молодые люди.
- Увеличение числа мигрантов ведет к росту ксенофобий – часто на основе распространения ксенофобной идеологии элитой и представителями РПЦ. Вместе с приобретенным в ВС внезаконным менталитетом, это становится своего рода спусковым крючком преступлений на почве ксенофобии и, соответственно, для криминализации маргинальной части молодежи. То, что колоссальная часть молодых людей предварительно подверглась принудительной криминализации в результате службы в ВС, а после службы - люмпенизации, делает процесс роста преступлений на почве ксенофобий неуправляемым.
- И, наконец, еще одна жертва стратегической недееспособности военного руководства – сами российские ВС. Они уже давно превратились в пародию на современные ВС индустриально развитых стран и одновременно стали источником еще более серьезной угрозы национальной безопасности России.

Таким образом, мы попали в некое заколдованное царство: развитие ВС по программе генеральской реформы неизбежно ведет к росту прямых и косвенных, явных и скрытых политических, экономических и социальных потерь для России. Это, с одной стороны, постоянное падение уровня дееспособности ВС и ОПК и, соответственно, военно-политического авторитета страны, с другой - люмпенизация и даже криминализация все большего числа молодых людей и вынужденный отказ государства от реализации серьезных экономических и социальных программ. Вот реальные угрозы национальной безопасности - в отличие от мифических внешних и внутренних угроз безопасности России в Военной доктрине РФ.

ВС защищены от серьезных исследований и ревизии их деятельности своей закрытостью и круговой порукой, внезаконностью и криминальностью, позицией власти и неполноценностью гражданского общества. В этой ситуации деятельность не только таких организаций как «Солдатские матери», но и главного военного прокурора А. Савенкова нельзя назвать иначе, чем гражданским подвигом. Но если А. Савенков еще надеется изменить ВС – с помощью военной полиции или священнослужителей, то руководитель СОЮЗА КОМИТЕТОВ СОЛДАТСКИХ МАТЕРЕЙ РОССИИ Валентина Мельникова так определила сегодняшнюю сущность ВС http://www.svobodanews.ru/articlete.aspx?exactdate=20060127185524573 «Это система, которая порождена рабским положением солдат и недостойным положением офицеров в войсках». На своем сервере «Солдатские матери» приводят десятки вопиющих историй рабского труда в ВС РФ (http://www.ucsmr.ru/ucsmr/report/slavelabour/slavelabour2.htm).

Резюме всего вышеизложенного таково: в своем сегодняшнем виде ВС крайне опасны для России, т.к.
- служба в ВС превращает опасных главным образом для самих себя психопатических личностей в социопатов, опасных для общества
- военная доктрина глобального противостояния создает паранойяльное мышление, которое опасно для государства, т.е. глобальную социопатию.

Значит ВС формируют иерархию социопатического мышления и поведения.

Сейчас нам предлагают такую реформу ВС, которая гарантирует прогрессивное нарастание всех проблем ВС, поскольку источники этих проблем развиваются. И само российское общество уже дало ответ на вопрос, чьи ВС оно вынуждено содержать. Большая часть взрослого населения не хочет ни сама служить в этой армии, ни отправлять в нее своих детей - это уже ряд лет показывают опросы. Вооруженные силы РФ - это отнюдь не тот государственный институт, которому они доверяют. Посему, неизбежно встают вопросы: чья же это армия и кому и зачем нужна такая реформа ВС. Ответ на первый вопрос вполне традиционен для России – это армия для защиты власти и реализации ее разнообразных амбиций и фантазий. Второй вопрос требует отдельного рассмотрения.

2. Реформа ВС – личный социальный проект генералов ВС И ОПК

«По новым данным разведки мы воевали сами с собой»
Борис Гребенщиков


Но если реформа вооруженных сил, которая прямо угрожает национальной безопасности страны, а для самих ВС означает дальнейшее разрушение их дееспособности и, соответственно, прогрессивный рост их отставания от армий индустриально развитых стран, все-таки происходит, то это означает, что она кому-то нужна.

Кому необходима проводимая реформа ВС, известно. Прежде всего, она нужна генералитету ВС, ибо его существование в сегодняшнем виде и тем более развитие генеральского благополучия возможно только при сохранении подобного рода ВС. Различие между уровнем жизни генералитета и всех остальных в ВС превратилось в пропасть, а безнаказанность генералов стала абсолютной. Обнаруживается парадоксальный результат. Чем больше российские ВС отстают от ВС стран НАТО, тем благополучнее становится жизнь их командного состава с одновременным ростом его абсолютного и относительного количества. Трудно даже представить, как и зачем такой генералитет, в глаза не видевший современного вооружения и, соответственно, ничего не знающий о новых военных стратегиях, но зато достигший успеха в преступности, сокрытии и покрывании криминала подчиненных, станет создавать современные ВС. Мы опять приходим к застою в ВС - но уже на базе так называемой реформы.

Противостоять такой реформе ВС может лишь их серьезная и последовательно проводимая модернизация, т.е. систематическое, продуманное и обоснованное формирование современных ВС. Если из-за дефицита средств мы не в состоянии провести подготовку к модернизации по образцу США, то, по крайней мере, можно сегодня использовать их опыт модернизации с соответствующей коррекцией. Следует учесть и уникальную генеральскую модификацию применения опыта США в Псковской дивизии ВДВ. Были потрачены гигантские на программу и инфраструктуру, контрактников набрали вполне в традиции российских ВС «с бору по сосенки» и платили им на уровне ниже сезонных сельскохозяйственных рабочих. Соответственно, туда пришли случайные люди, которые или были уволены из-за полной непригодности, или - как сезонные рабочие, покинули место зимовки. Это лишь еще раз доказало, что любое дело, за которое берется современный российский генералитет, он исполняет в свойственной ему манере – доведение любой хорошей идеи до абсурда. Ассимилировать опыт модернизации ВС США могут только совсем молодые образованные офицеры, еще не успевшие окончательно усвоить нормы деятельности российских ВС.

Россия должна начать процесс ликвидации сегодняшнего монстра, которым стали масштабные, бесполезные и даже опасные для национальной безопасности страны вооруженные силы с бесчисленными частями – складами военного утиль-сырья, охраняемыми солдатами-маргиналами под управлением озлобленных нищих и бездомных офицеров и прапорщиков. Взамен необходимо как можно скорее начать формировать оснащенные современным вооружением и укомплектованные профессионалами хорошо управляемые и контролируемые Федеральным собранием войска. И, конечно, эти ВС могут иметь лишь тот масштаб, который сегодня позволяет национальный бюджет и требуют реальные стратегические задачи национальной безопасности. Модернизация российских ВС невозможна на основе дискуссии между равно непрофессиональными по современным нормам политиками-демагогами и генералитетом ВС. Она требует проведения серьезной и профессиональной исследовательской работы. Парадоксом ситуации с ВС и ОПК является то, что эта работа ведется за пределами ВС. Так, более года назад всем заинтересованным лицам была разослана современная идеология модернизации ВС, разработанная Советом по внешней оборонной политике (Военное строительство и модернизация вооруженных сил России Доклад Совета по внешней и оборонной политике* http://www.svop.ru/live/materials.asp?m_id=9719). Реакция на нее, если она и существует - еще одна глубокая тайна наших политиков и генералов. Быть может, Президент РФ Путин ждет, пока Министр обороны немного подучится в правительстве, чтобы быть способным понять эту программу? Но даже если военная и политическая элита России, наконец, обратит внимание на первую за всю историю России серьезную и профессиональную идеологию военного строительства, то обнаружится, что реализовать ее некому. В России отсутствуют серьезные специализированные центры, в которых профессионально ставятся и решаются конкретные вопросы военной реформы. Они и не нужны, пока сохраняется советская военно-политическая стратегия России.

Именно эта стратегия прочно объединяет руководство ВС, ОПК и примкнувших к ним патриотов-державников из высшей политической власти, несмотря на их отдельные разногласия – в основном относительно контроля над финансированием. В целом это объединение можно назвать «тройственным союзом», триадой - притом, что у каждой стороны этого союза доминируют разные интересы, но над ними стоит общая идеология - военно-политический глобализм. Задают эту стратегию следующие цели:

1. Как можно дольше холить, лелеять и развивать ничем не оправданный сегодняшний гигантский размер ВС и количество офицеров высшего и среднего звена – а это возможно только путем сохранения и даже развития призыва.

2. Максимально развивать ОПК как фактор для реализации двух задач:
- мифический – при сегодняшнем экономико-технологического статусе и ОПК, и России в целом - фактор современного перевооружения ВС:
- уже абсолютно сказочный фактор модернизации российской промышленности и экономического развития России.

3. И, наконец, самая утопическая идея – сохранять и развивать Россию как великую державу – один из полюсов многополярного мира.
Для воплощения этих целей остро необходимо:
- под прикрытием национальной безопасности сохранять максимальную секретность деятельности ВС и ОПК, что обеспечивает полную бесконтрольность их генералитета;
- продолжать и развивать глобальное противостояние всему миру.

В такой программе реформы задача обеспечения национальной безопасности не стоит, она лишь декларируется. В качестве приводимых обоснований, лучше просто исполнить известную песню «почему – не Ваше дело. Отчего – не Ваш вопрос». Никакого анализа решения проблем ВС, даже такого упрощенного, который я провел, и уж тем более на уровне программы СВОП нет ни у руководства ВС, ни у их коллег – генералов от Госдумы. Зато есть концепция военно-политического глобализма. Так, отставной генерал Алексей Сигуткин, первый зампредседателя комитета Госдумы по обороне, в подборке Известий «ОТ ЧЕГО И КАК НУЖНО ЗАЩИЩАТЬ ОТЕЧЕСТВО http://www.izvestia.ru/debate/article3075932 17.02.» выразил свою позицию "Сегодня мы говорим, что у нас нет противника. Он может обозначиться, например, кому-то понравятся наши просторы, запасы, ценности. Как таковой нет конкретной страны, являющейся противником. Вот и готовимся защищать от любого агрессора. При этом исходим из уровня вооружения, оснащенности, тактики. Готовимся защищаться от наиболее сильных. Если нападут сразу со всех сторон и нападающих будет много, то, к сожалению, у нас нет другого фактора сдерживания, кроме ядерного арсенала». И не только депутаты, но и элитарные демократы не прореагировали на сей крайне опасный сценарий глобальной ядерной паранойи, который публично предлагает весьма высокопоставленный политик.

Ответ на вопрос – «Кому нужно сохранять гигантский размер ВС и, соответственно, обеспечивать призыв», краток руководству вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Среди заинтересованных в этом:
- Первое место держит генералитет ВС, желающий дослужить до пенсии с максимальными комфортом и выгодой.
- Второе место по праву занимает менеджмент ОПК, доходы и статусы которого прямо зависят от масштабов военного заказа.
- На третьем месте находятся политики и чиновники – государственники и патриоты, начиная с самого Министра обороны С. Иванова и кончая последним провинциальным патриотом. Предположив, что депутаты и чиновники не будут лоббироват прямо интересы ВС и ОПК, трудно представить, что останется в политических программах и выступлениях не только С. Иванова и Ю. Балуевского, но и всех остальных патриотически настроенных депутатов и чиновников. Убрав ценности великодержавности: доказывание вечности и бесконечности исключительных достижений страны, обоснование ВС и ВПК как главных национальных ценностей; утверждение перманентной внешней угрозы России и необходимости, говоря словами отставного генерала Сигуткина «защищаться от наиболее сильных» (снова дружить со слабыми, но агрессивными), что современные «профессиональные патриоты» смогут предложить российскому народу, кроме своего очевидного непрофессионализма? Только консервация и культивация того, что один из самых серьезных исследователей российской реальности Лев Гудков называет «перелицованные варианты советской концепции вооруженных сил, оставшейся от "холодной войны" (Армия в постсоветской России index.org.ru/journal/19/gudkov19.html))», позволяет военным сохранять свое политическое реноме перед самими собой и наивным до сих пор (несмотря на века обмана властью) русским народом. Военно-политический глобализм Иванова, Балуевского, Московского, Сигуткина и других действующих в сфере военной политики генералов, всех остальных «квасных патриотов» - это компенсация их глобальной экономико-технологической и военно-технической некомпетентности. Помимо очевидного непрофессионализма их всех объединяет душный запах советской геополитической доктрины. Именно по нему и по равнодушию к судьбе конкретных рядовых людей сегодня находят друг друга все российские патриоты.
- На четвертом месте пребывает большая часть самого русского народа. Все мифы великого прошлого и будущего позволяют ему усугублять свою национальную гордость практически независимо от политических и экономических данностей – как своих, так и страны в целом.

О вчерашних союзниках и противниках России можно сказать словами поэта «Иных уж нет, а те далече». Военно-политическая ситуация в мире принципиально изменилась. В политической стратегии индустриально развитых стран место идеи своей военно-политической гегемонии занял принцип совместного противостояния любым угрозам миру, т.е. сдерживания. Основная угроза – это терроризм. Но по-прежнему ни генералы, ни все прочие патриоты не хотят отказываться от старого понимания многополярности, идеи борьбы за гегемонию. Их не оставляет и мечта о паритете со странами НАТО, которая выглядит уже прямой насмешкой над здравым смыслом. В результате в России – гигантском бедном государстве, бюджет которого меньше бюджета многих штатов США и десятков международных компаний, снова реставрируют советские принципы организации ВС и ВПК. Российская военная доктрина оказывается главным тормозом поступательного движения уже российской экономики. Но зато она позволяет генералитету ВС и ОПК - закрытому акционерному обществу «The generals unlimited» - успешно реализовать свои личные глобальные амбиции. Реформы ВС и ОПК, предлагаемые и успешно проводимые их топ-менеджментом, - вызов гражданам России, т.е. всему гражданскому обществу во главе с политической элитой. Отсутствие до сих пор серьезного ответа на этот вызов означает, что в России нет ни только гражданского общества (о чем любит говорить элита), но и политической элиты (в отсутствие гражданского общества некому об этом авторитетно заявить).

Вот мнение одного из самых серьезных исследователей постсоветской России Г. Гудкова «Интересы раздутого генеральского корпуса, нуждающегося в соответствующих частях и должностях, боящегося любых изменений, а потому всеми силами держащегося за консервативную, по существу все еще советскую, военную доктрину, провоцирующего войны и кризисное состояние в стране, чтобы сохранить финансирование и кадровую структуру армии, являются сегодня одной из главных причин внутреннего политического паралича, отсутствия значительных изменений, неудачи модернизации России уже в посткоммунистическое время (Армия в постсоветской России index.org.ru/journal/19/gudkov19.html).

Руководство ВС во главе с переводчиком-разведчиком С. Ивановым не может привести никаких стратегических обоснований своих планов – ни геополитических, ни экономических, ни технологических. Но строго в соответствии с национальной российской традицией никто и не требует от военных этих обоснований. Так, перед позорной русско-японской войной Николай Второй не хотел слушать даже своих родственников (например, великого князя Александра Михайловича), не говоря уже о С.Ю. Витте; перед Великой Отечественной войной Сталин не желал слушать свой собственный генштаб. А сегодня главнокомандующему В. Путину и в ВС и ОПК, и в Федеральном собрании даже слушать некого, даже если бы у него было такое намерение.

ОТНОШЕНИЕ К ДЕДОВЩИНЕ - ТЕСТ
НА ДЕЕСПОСОБНОСТЬ РОССИЙСКОЙ ДЕМОКРАТИИ

Военные эксперты советуют:
Для того чтобы избавиться от дедовщины, надо увеличить срок службы в два раза - и тогда всех дедов обязательно забьют прадеды.

Прежде всего, чтобы сравнить отношение к дедовщине в ВС РФ и в США (как в армии, так и за ее пределами), рассмотрим некоторые данные из Washington ProFile - 16 февраля 2006 года - #12(639). В США более ста лет назад были введены в военное законодательство изменения, запрещающие дедовщину. Еще в 1901 году о дедовщине в армии как о крайне острой проблеме, которую необходимо срочно решать, писал Марк Твен. Сегодня «в 42-х из 50-ти штатах США действуют правовые нормы, ставящие хэйзинг (прописку) вне закона. В штате Луизиана за участие в хэйзинге полагается штраф (от $10 до $100) и заключение (10-30 дней). В Техасе штраф может достигать $10 тыс., а время отсидки - двух лет».

Позиция нашего истеблишмента по отношению к дедовщине говорит о том, что мы остаемся тоталитарным государством – прежде всего, в своем менталитете. Генералы и политики-патриоты упорно отрицают ее как системное явление. Политические верхи и культурная элита за немногими исключениями упорно молчит – как они молчали и в СССР. Они по-прежнему твердят – в унисон с Министром обороны С. Ивановым – о падении культуры, об истинной культуре, духовности и т.п. Всерьез об этой проблеме говорит лишь молодежь – в прессе в меру ее доступности - и особенно в Интернете. Приведем своего рода приговор российским ВС неизвестного автора: http://a-eisod.livejournal.com/33654.html?nc=20 «Проблема в том, что, пока в обществе будут воспринимать армию как неизбежное зло, НИЧЕГО не изменится. Солдат - это не заключенный, не бандит, пораженный в правах.. .это такой же гражданин как и любой другой и у него есть права, которые государство обязано защищать. Но, если оно (государство) не способно выполнить свои обязательства перед гражданином, то и гражданин имеет право послать его вместе с гребаной армией по адресу из трех букв. Российская военная машина - это гигантский преступный организм, который нарушает все мыслимые статьи и законы Конституции и УК РФ. Так что мы, как законопослушные граждане, не должны приспосабливаться к ней, а наоборот – бороться против неё любыми возможными средствами».

В последние месяцы, наконец, официальная политическая власть впервые «слегка озаботилась» проблемой чудовищного криминала и беспредела в ВС. О ситуации с дедовщиной громко заявляли не только правозащитники уже в течение полутора десятков лет, но более трех лет о ней твердил Главный военный прокурор (пока его не сменили на более послушного министру обороны). До сих пор представители власти за немногими исключениями просто отмахивались от этой проблемы. Если все сегодняшние страсти членов Федерального собрания окажутся лишь очередным шумовым эффектом (а, судя по всему, так и будет), это подтолкнет к определенным выводам. Во-первых, что наши депутаты и сенаторы недееспособны как государственники и патриоты - роль, в которой они себя позиционируют. Во-вторых, это разрешит утверждать, что они если не союзники, то лоббисты в создании и укреплении закрытого акционерного общества «The generals unlimited». И, наконец, в-третьих, так как главная задача политической власти страны – строить правовое пространство в соответствии с Конституцией, преступное попустительство военному беспределу, снимает с повестки дня сам вопрос о существовании политической элиты. Советский принцип соответствия лучшей в мире социалистической демократической конституции и служащего власти «агрессивно-послушного большинства» не устарел до сих пор.

В РОССИЙСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ ВСЕ ОЧЕНЬ ДАЖЕ ГЛАМУРНЕНЬКО


GLAMOUR – волшебство, чары, романтический ореол, обаяние, очарование, зачаровать, очаровать, пленить, покорить
Большой современный англо-русский словарь


Многих россиян очаровывает то, что С. Иванов – сегодня самый гламурный современный российский генерал и единственный, который говорит без грубых грамматических ошибок. Но посмотрим на содержание того, что он сообщил парламенту о проблемах ВС (Выступление министра обороны России в парламенте 15 февраля 2006 года. http://babr.ru/news/print.php?IDE=27912) «некоторые впервые в жизни видят унитаз, зубную щетку и трехразовое питание», «а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо, все хорошо». Весь ивановский доклад - обычная статистическая эквилибристика (работаем, улучшили и т.д., и т.п.), советская демагогия и одновременно обвинения и угрозы в адрес врагов ВС. А в программе у Познера пресс-секретарь и заместитель Министра обороны Николай Панков пошел дальше самого Министра: сравнивая американскую и российские армии, он заявил, что «на голову выше наш часто зачуханный взводный и ротный офицер» (http://www.1tv.ru/owa/win/ort6_main.main?p_news_title_id=86240).

С точки зрения руководства вооруженных сил России «в ВС все очень даже гламурненько». Но неизбежно встает вопрос – для кого же сегодня российские ВС - волшебная страна. Прежде всего, конечно, для С. Иванова. Переводчик-разведчик, ставший Министром обороны на седьмой части суши - такие чудеса невозможны даже в Африке. ВС России – это сказочное государство и для нескольких сотен генералов и адмиралов (с их семьями), которые непонятно как, при их заработке на уровне начинающего менеджера, построили шикарные дачи в Подмосковье. И это только те, о ком пишет пресса. Уверен, что от недостатка хороших дач и прекрасных квартир не страдают и другие генералы. Трудно представить бедствующим нищим главу государственного унитарного предприятия «Единая телерадиовещательная система Вооруженных сил России» капитана первого ранга Александра Лебедева, который на радиостанции Свобода
(http://www.svobodanews.ru/Transcript/2006/02/27/20060227200010890.html) с упоением рассказывал о своих поездках в Англию, в Китай и прочие страны и о проблемах ВС Великобритании, Швеции, США. Почему то вспомнилась старая русская (видимо патриотическая) пословица «Пустили Дуньку в Европу. Затем каперанг Лебедев так оценил своих оппонентов «Понимаете, молотить все, что в голову пришло, научились все, а конструктивно разговаривать – нет», и сообщил о том, что у него была зарплата «625 рублей», в то время как «в среднем по стране было 140 у инженерного состава». А о судьбе проблемных призывников педагог-агитатор Лебедев поговорил отдельно: «Мы их выучим, они пройдут школу мужества, они вернутся в общество нормальными людьми. А так они будут пить под забором».

Удивительно, но вот Генеральный прокурор РФ В. Устинов, Главный военный прокурор А. Савенков и Председатель Верховного суда В. Яковлев упорно не хотят до конца соглашаться с тем, что в ВС все гламурненько. С этим спорят и матери погибших солдат, и нищие офицеры, и многие тысячи жертв российских ВС как внутри их, так и за их пределами. Даже сам российский главнокомандующий частенько (иногда, вынужденно) выражает свое недовольство положением дел в ВС.

Судя по опросам граждан России, большинству россиян, кроме руководства Минобороны и всячески поддерживающих его большинства депутатов Федерального собрания, почему то кажется, что главная задача нормальных ВС – не научить деревенских мальчиков пользоваться зубной щеткой и унитазом, и не откормить их, а обеспечить национальную безопасность. Как ни благородна задача фирмы «The generals unlimited» харчевать и даже социализировать солдат, но ВС все-таки не мясокомбинат и не курсы хороших манер. Вот только сегодня реальное решение проблемы национальной безопасности откормленным руководством Минобороны передвинуто на то время, когда за это будут отвечать уже другие генералы, а нынешние будут отдыхать в своих шикарных квартирах и на элитных дачах, пописывая мемуары.

Как резюме плачевного состояния ВС приведу оценку социолога Л. Гудкова: «Российская армия как военная машина в настоящее время представляет собой распадающееся, деморализованное и дезориентированное целое, остатки прежде мощной, привилегированной и замкнутой корпорации, сплоченной сознанием своей исключительности, необходимости и авторитетности в обществе, подкрепленной социальными и материальными благами, интегрированной ясным образом "врага" и образцовостью своей организации. Обремененная пережитками идеологии "великой державы", имперскими традициями, сегодняшняя армия не в состоянии преодолеть институциональную инерцию времен "холодной войны". Огромное количество устаревшего вооружения, предназначенного для военных действий по схемам, основанным главным образом на опыте Второй мировой войны, стратегическое ракетно-ядерное оружие, бывшее главным аргументом в противостоянии западного и коммунистического мира, но теперь совершенно не нужное, военно-морские флоты, ставшие абсолютно недееспособными в нынешних условиях, дальняя авиация и т.п., оказывают чрезвычайно угнетающее воздействие на современное развитие России (Армия в постсоветской России index.org.ru/journal/19/gudkov19.html)).

Невзирая на генеральский гламур и благодаря ему, Россия очутилась в порочном круге. По сей день всерьез не ставится вопрос о действительных возможностях технического переоснащения ВС и переобучения их состава вооруженных сил в соответствии с современными требованиями. Стратегическое отставание России в сфере современного вооружения, военных стратегий и уже даже тактик предопределяет дефицит современного военно-политического мышления и у политиков, и у генералитета, т.е. некий всеобщий плинтус некомпетентности. Министр обороны Сергей Иванов – лишь единичное звено из цепочки этого круга. Именно порочный круг всеобщей некомпетентности и безответственности (прямое продолжение советской «коллективной ответственности») делает невозможной реформу ВС. И эта беда – только одна из острых государственных проблем России в сфере реформирования деятельности силовых и правоприменительных структур. В стратегических преобразованиях нуждаются и никак не могут реально провести их на уровне требований демократического государства не только вооруженные силы, но и ФСБ («В СЕМЬЕ САПОЖНИКА ДЕТИ БЕЗ САПОГ» http://recepter.livejournal.com/204006.html), и все правоприменительные структуры – в том числе и прокуратура, и МВД.

Предположим, после многочисленных экспериментов Ельцина по смене руководства ВС РФ назначение Министром обороны С. Иванова – кадрового чекиста, а не военного - стало своего рода актом отчаяния В. Путина – он решил навести порядок с помощью подлинного, как ему кажется, «блюстителя закона». Но так как именно характер этого порядка принципиально отличает тоталитарное государство от демократического, ярче всего это отличие проявляется в деятельности силовых структур. Для демократического государства порядок – это средство реализации интересов всего общества, а для тоталитарного – прежде всего и в основном инструмент защиты тоталитарной власти. А потому, существует принципиальное и неразрешимое противоречие между менталитетом чекиста и требованиями современной модернизации ВС. Для чекиста навести порядок - означает защитить существующие в структуре «понятия» и «устои», а отнюдь не провести ее модернизацию в соответствии с нормами тех стран, которые были врагами СССР почти 70 лет. Чекистский патриотизм и реформы, как ясно сегодня, вещи несовместные. Настоящий чекист – что показывают высказывания не только министра Сергея Иванова, думского «единорса» Геннадия Гудкова и массы их явных и скрытых коллег во властной элите – всегда готов: как к войне с мировым злом, которое для него отожествляют индустриально развитые страны, так и к сотрудничеству с врагами демократического мира, даже если это агрессоры, настроенные на новую мировую войну. Исключения – например, Виталий Шлыков и его коллеги по СВОП, только подтверждают правила. Из всех бывших чекистов, видимо, В. Рубанову и еще нескольким здравомыслящим профессионалам очевидно, что сегодня России следует ждать не нападения НАТО (это явный бред больного воображения великодержавников), а помощи от НАТО в модернизации ВС РФ. Исторический опыт показывает, что все технологически отсталые государства (СССР всегда отставал от индустриально развитых стран, а к началу перестройки это отставание стало фатальным) для реконструкции своих гражданских и военных структур неизбежно вынуждены прибегать к помощи мировых технологических лидеров. Так, с последними сегодня тесно сотрудничают все успешные крупные российские промышленные предприятия. Для начала было бы неплохо отправить группу молодых образованных офицеров на учебу в военные академии США и Великобритании. А идеологов реформы стоит делегировать на учебу в RAND CORPORATION – фирму, которая, как известно, играла одну из главных ролей в формировании стратегии развития США как технологического геополитического лидера, в том числе и в области модернизации ВС.

Ответ на вопрос, почему бы Президенту не поставить Министром обороны квалифицированного военного специалиста, очевиден – где сегодня в России его можно найти. Все серьезные военные профессионалы, которые способны понять современные проблемы ВС и предложить что-то помимо тупого глобального милитаризма, это отставные генералы и полковники старше семидесяти лет и тех единицы – например, Виталий Шлыков. Не случайно пренебрежительное отношение западных военных профессионалов к командованию ВС РФ (ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ИРАКСКОЙ АРМИЕЙ Антон Бражица http://www.gazeta.ru/2003/04/15/po4emusdalas.shtml») «Профессор военного колледжа Стивен Бланк недавно заявил, что российские войска «технологически отстали, у них посредственные командиры», а 80-летний генерал Гареев – «это лучший, кто у них есть». Те, кто вздыхает о былом военном величии дореволюционной России и Советского Союза, никогда не читали мемуары Витте или Мерецкова и тем более не считали человеческую цену всех побед и поражений России и СССР. А что касается изучения современной военной стратегии, то у них явно другие задачи.

Надежды Главнокомандующего на министра Иванова говорят об его чрезмерной вере в способности своего бывшего коллеги по КГБ. Уже третий раз происходит то, что можно назвать их крушением. Во-первых, Министр обороны С. Иванов не стал рассматривать (а, скорее всего, просто не смог понять) разумные рекомендации Совета по внешней и оборонной политике (Военное строительство и модернизация вооруженных сил России http://www.svop.ru/live/materials.asp?m_id=9719), который состоит отнюдь не из либералов-западников, а скорее из «умеренных патриотов». Во-вторых, он предложил, отменив отсрочки, пропускать через социальную мясорубку ВС уже большинство готовой к позитивной профессионализации молодежи. И, наконец, в третьих, позиция, которую С. Иванов занял, когда вся страна вдруг заговорила о чудовищности масштабов и методов «дедовшины» в ВС, доказала окончательно, что ему безразлична судьба тех, кто сегодня служит под его началом. Выступив в Государственной думе (http://babr.ru/news/print.php?IDE=27912) 15 февраля 2006 года, он сделал целый ряд «открытий». Так, все основания дедовщины обнаружил за пределами ВС: высокая преступность в стране в целом (и молодежи в особенности) и «моральная патология нашего общества», которая выражается в «в кризисе целевых нравственных установок значительной части населения, в том числе и военнослужащих, в правовом нигилизме, утвердившемся на почве все еще значительного разрыва между идеями правового государства и реальным отношением наших сограждан к правопорядку, в девальвации традиционных ценностей и идеалов национальной культуры в массовом общественном сознании». Работая с 1976 по 1998 год за стенами КГБ и СВР, С. Иванов даже не заметил, что постсоветское общество оценило советские национальные традиции как геноцид собственного народа, и до сих пор продолжает рыдать по ним. А далее Министр обороны вопреки чудовищной реальности ВС сделал потрясающий вывод «Результатом такой работы (нравится это кому или нет) является то, что Вооруженные Силы на сегодняшний день - один из самых законопослушных институтов в нашем обществе». Первое за почти пять лет развернутое публичное выступление С. Иванова, целиком выстроенное на деревянном языке штампов и угроз политработников сусловских времен, ставит и другой щекотливый вопрос: как он смог получить диплом ЛГУ (да еще и на знаменитом филологическом факультете), большинство выпускников которого всегда отличала прекрасная русская речь. Вот, например, один из его шедевров в лучших традициях советского канцелярита «Наказание должны нести непосредственные виновники. И они его несут и понесут!». Но вспомним, что Сергей Иванов время учебы в ЛГУ провел в основном на спортплощадке и в «выездной комиссии» комитета комсомола – т.е. там, где главным профессиональным орудием был отнюдь не русский язык. Потом, по некоторым данным (http://www.grankin.ru/dosye/ru_bio318.htm/), он провалился и в качестве разведчика – в 1983 году был выслан из Англии по подозрению в шпионской деятельности. Правда, сам С. Иванов недавно сказал, что, конечно, выслали, но другого Сергея Иванова. Более того, его последнее выступление – независимо от того, понимает он это или нет, пронизано духом безнадежности. Исходящий от него поток топорных патриотических деклараций вместо конкретного ответа на серьезные вопросы доказывает, что министр обороны или дошел до последней степени отчаяния от глобального непонимания реальных проблем ВС и своих обязанностей, или же – что еще хуже, даже не понимает глубины своей некомпетентности. Для него, как и для престарелого советского политбюро, политическая демагогия стала главным и единственным средством защиты от собственной недостаточной профессиональной пригодности. Следует констатировать, что при сегодняшнем единодушии профессиональных военных из действующего генералитета и личного друга Президента филолога-разведчика С. Иванова, Россия может навсегда (а может быть, и навсегда) забыть о современных ВС и, соответственно, об обеспечении национальной безопасности.

Из всего этого неизбежно вытекают три вопроса. Во-первых, зачем Президенту В. Путину продолжать «пытать» В. Иванова, оставляя его на должности, которая ему явно не по силам? Почему Президент до сих пор не прочитать концепцию модернизации ВС и сохраняет старинную советскую военную доктрину? И, наконец, почему бы ему не поискать Министра ВС среди тех более или менее молодых профессионалов, не отягощенных советской военной паранойей, которые подучившись способны понять и усвоить принципы современной военной стратегии. Но все это имеет смысл только в том случае, если Президент В. Путин действительно хочет строить демократическую Россию, иметь современные дееспособные и законопослушные ВС, а не приносит в жертву наследию советской военной истерии и интересам закрытого акционерного общества «The generals unlimited» главный человеческий капитал страны – молодежь. Очень хочется надеяться на лучшее. Но не приходится.